Зарубежный экран. Интервью

Тогда мы жили в Неаполе. Рядом с нашим домом была тюрьма. По вечерам, когда я ложился, я слышал странное пение. Пели родственники заключенных, потому что во время пения голос слышно лучше, и на какую-нибудь известную мелодию они сообщали новости с воли: «Мама чувствует себя хорошо», «Адвокат сказал, что подаст апелляцию, может, тебе сократят срок»... Каждый вечер я слышал эти грустные песни, они становились громче, потом удалялись. Меня охватывал ужас. Страшная это была улица... Помню, как наши соседи, два брата, — они жили с семьями в двух каморках — били друг друга почти каждый день. Больно видеть, как дерутся люди. И особенно страшно потому, что дерутся не богатые, а бедные. Эту сцену я воспроизвел в «Крыше»: в крошечной хибаре женщина дерется со свояком из-за куска хлеба. Когда дерутся бедняки, их крик разрывает мне сердце. Только взаимовыручка и солидарность могут помочь им победить общее горе — нищету.

В продолжение двадцати лет мы подавлялись чудовищным фашизмом, узнали, что такое война, были свидетелями уничтожения шести миллионов евреев. А теперь в Италии можно встретить молодых людей со свастикой, услышать фашистские песни, а одна профашистская партия даже собирает голоса на выборах. Мне хотелось рассказать молодежи о том, что представляла собой Италия в 40-х годах.

Я верен неореализму и ищу продюсеров, которые помогут осуществить мои планы. Один из них — сценарий «Рабочий и работница», действие которого происходит в Турине, посвящен жизни и борьбе рабочих. Я должен поставить фильм об этом, потому что самое прекрасное в Италии — это пролетариат, наши рабочие. Я мечтаю поставить настоящий фильм, который смог бы полюбить так же сильно, как «Умберто Д.». Я не коммунист и далек от коммунизма, но я стремлюсь поставить свое искусство на службу народу. Меня опять будут упрекать за склонность к мрачным сюжетам, но я не могу не говорить о тех, кому трудно живется. Я видел столько нищеты и горя, что не могу молчать. Поставить эту картину — мой Долг художника.

1969 г.

Джузеппе Де Сантис

— В Советском Союзе моя картина называется «Они шли на Восток», у нас — «Итальянцы — славные ребята». Это десятый фильм, который я поставил. Я рассказывал в своих произведениях о крестьянах Равенны («Трагическая охота») и сборщиках риса в Верчелесе («Горький рис»), безработных Далмации («Дорога длиною в год») и бедных машинистках Рима («Рим, 11 часов»), о тяжелой жизни сельскохозяйственных рабочих («Нет мира под оливами») и простых горожан («Дайте мужа Анне Закео»).

Первый из них был создан в Италии в 1946 году. Мне исполнилось тогда тридцать лет. Десятый снимается в Советском Союзе. Он рассказывает трагическую историю итальянского экспедиционного корпуса в России во время второй мировой войны.

...Так начал интервью выдающийся итальянский режиссер Джузеппе Де Сантис, отвечая на вопрос о том, какое место занимает среди других его произведений последняя работа.

— Основная тема моего творчества, — продолжал режиссер, — солидарность людей, их единство, их борьба и протест против общества, унижающего и оскорбляющего слабого и беззащитного. «Они шли на Восток» — продолжение и развитие этой линии. Но в предыдущих фильмах это были солидарность и единство людей только одного класса — бедняков. Теперь тема решена шире. В «Они шли на Восток» речь идет об общности всех людей, о том, что война страшна для всех, что для бомб нет различия между атеистами и верующими, бедными и богатыми.

Джузеппе Де Сантис на съемках фильма «Они шли на Восток»

Главным эпизодом фильма я считаю тот, в котором итальянский солдат-антифашист (мы видим его в предыдущих эпизодах насвистывающим «Интернационал») идет сдаваться в плен русским и падает убитый осколком после залпа «катюш». Хотя и не нарочно, но он убит русскими солдатами, и этим я хотел показать объективную жестокость войны, ее противоестественность.

Безусловно, что итальянцы выступили агрессорами, а советские люди были вправе защищаться. И все-таки война есть война. Она должна быть осуждена как способ разрешения споров. Я понимаю, что эта идея не всем нравится. Но она отвечает моим взглядам на жизнь как художника и гражданина и я чувствовал душевную потребность выразить эту идею средствами моего искусства.

— Но почему вы выбрали для этого эпоху, отстоящую от нас более чем на два десятилетия?

— Да, фильм сделан на материале, ставшем уже историческим. Но история, вы знаете, часто оказывается злободневной, события прошлого помогают порой лучше понять не только настоящее, но и то, каким должно быть будущее. Поведение большинства итальянских солдат на русском фронте отличалось от поведения немецких солдат.