Зарубежный экран. Интервью

— Какие средства выразительности — режиссерские, операторские, актерские — вы считали главными при экранизации «Ромео и Джульетты»?

— Актерские. Я давно хотел найти актеров, возраст которых соответствовал бы возрасту героев шекспировской трагедии.

А им было лет пятнадцать-шестнадцать. Я видел много театральных постановок «Ромео и Джульетты», но ни разу не видел в них актеров этого возраста. В театре Глазго во время спектакля исполнительница роли Джульетты потеряла челюсть. Но зрители не заметили этого — так сильно они были увлечены шекспировским диалогом. Но в театре можно делать то, что в кино не получится: на экране видна любая фальшь.

Конечно, пригласить на такие ответственные роли молодых и неопытных актеров — большой риск. Но я думаю, что не менее трудно работать со знаменитостями. Я сотрудничал с Марией Каллас, Ричардом Бартоном и Элизабет Тейлор. Но все-таки с юными актерами работать лучше. Юность всегда вознаграждает художника, она дает ту свежесть и искренность, которую мы уже потеряли. Я сознаю, что трактовка ролей Оливией Хассей и Леонардом Уайтингом несовершенна, но зато в ней есть искренность, движение, молодая неуклюжесть, которые ничем не заменимы. У Оливии Хассей сильная воля, крепкое здоровье и крутой нрав. Это очень важно дл? исполнительницы роли Джульетты, ибо именно она движет сюжет, она делает предложение Ромео, она сражается до конца. Это тот же шекспировский образ, который в русской хореографии создали Прокофьев и Уланова — Джульетта — живая, сильная и -решительная. Ромео в своих поступках более рефлективен. Джульетта решает сразу. Он раздумывает и колеблется. Она сильна и напориста настолько, насколько он нежен и ласков. Леонард Уайтинг таким и оказался — мягким, меланхоличным, добрым. Актеры дали фильму то, что я ожидал от них: все совершенства и несовершенства молодости.

— Какие шекспировские экранизации кажутся вам наиболее удачными?

— «Отелло» Орсона Уэллса, частично «Ричард III» Лоренса Оливье, «Гамлет» Григория Козинцева. Я восхищен его фильмом — классическим по манере, философским по мысли. Но в то же время, когда Козинцев делал своего «Гамлета», я ставил в театре «Гамлета» сегодняшнего дня, используя все достижения психологии и психоанализа, учитывая стремление к бунту, которое живет в сердцах молодежи сегодня. Джорджо Альбертацци ходил в черном свитере среди условных декораций. Призрака отца Гамлета не было. Гамлет сам, своим воображением воссоздал картину убийства отца — как в спиритическом сеансе.

— Помогает или мешает кинорежиссеру театральный опыт?

— Театр дает режиссеру знания, широкую профессиональную платформу. Кино началось с театра и многое берет из него. В фильмах мастеров, много работавших я театрах, — Лоренса Оливье, Питера О’Тула и других — всегда заметен театральный опыт. Но это не недостаток, а достоинство... Мой сценический опыт делает меня сильнее в кино. Я и дальше собираюсь продолжать ставить оперы, драмы и фильмы, но постараюсь в каждом виде искусства говорить со зрителем его языком.

— Кто из современных кинорежиссеров кажется вам самым интересным?

— Чарли Чаплин, не превзойденный никем. «Мсье Верду» — лучший фильм всех времен и народов. В Италии — Федерико Феллини. В СССР — Григорий Чухрай, Александр Алов и Владимир Наумов, Иосиф Хейфиц.

...Франко Дзефирелли продолжает много работать в театре. Он поставил на Бродвее «Даму с камелиями», в которой молодую героиню играла Сьюзен Страссберг, в Италии — пьесу Эдварда Олби «Кто боится Вирджинии Вульф?» и «После падения» Артура Миллера с Джорджо Альбертацци и Моникой Витти, «Деликатный баланс» Олби и «Черную комедию» Питера Шеффера.

«Укрощение строптивой»

Его планы связаны и с театром и с кино.

Он рассказывает: