Зарубежный криминальный роман

Но Эдгар не пессимист. Он никогда не верил старому Меньшикову. Он и теперь ему не верит. Поэтому он шагает навстречу облаку пыли. Оно отделяется от опушки леса и сдвигается на тропу.

VIII

Как же говорил Меньшиков?

Из бетонного дворца Шмидта и Хантера Эдгар снова зашел к Меньшикову. Он решил осведомиться, что означают слова Бертона: ходить к Меньшикову опасно для его, Эдгара, здоровья.

Меньшиков утверждал:

— Если ты у Шмидта и Хантера попадешь в немилость, дела твои плохи. Тогда тебе ничто больше не поможет.

Меньшиков отпил глоток из бутылки.

— Приведу пример, — прокряхтел он и снова отпил; его глаза остались тусклыми. — Например, ты должен умереть.

Возможностей умереть бесконечно много. Один умрет в результате несчастного случая, другой отравится испорченным мясом, третий упадет в шахту лифта, но никто не избежит смерти, если решено, что его убьют.

Эдгар покачал головой:

— Эта философия мне не нравится. По-моему, вы слишком пессимистичны, вы парализуете собственную волю — это вас и погубит. Что касается меня, и привык защищаться. Когда на меня нападают, я отражаю атаку.

— Будучи молодым, я думал так же, — торжественно провозгласил Меньшиков. — Я был офицером и отбивал нападение. Когда я заметил, что нет больше шансов бороться, я сбежал. Я пересек Атлантический океан, чтобы, по крайней мере, спасти свою свободу. Но годы укатали меня. Они всех укатывают. Я научился только одному: человек должен повиноваться, ведь сопротивление ни к чему хорошему не приведет, особенно у «Шмидта и Хантера». Фирма сильнее всей армии с пушками. Ее власть безгранична. Она питается долларами. Против этого ты бессилен. С долларами они загонят тебя в ловушку.

Эдгар прошел через неприбранную кухню.

— Мне кажется, вы слишком много пьете. Вам мерещатся призраки.

Меньшиков снова выпил, вытер губы и прохрипел:

— Я пью не много, а слишком мало. Если бы я пил достаточно, я бы не гнил живьем.

Уиллинг оглядел его с ног до головы. Все это он уже слышал. Этот человек, как испорченная пластинка, его мысли спотыкаются на поцарапанном желобке.

Меньшиков встал, подошел к окну, закрыл его и снова сел. На его впалых щеках появился слабый румянец.

— Не верьте сказкам с моралью в конце. На это ловят только дураков. Все идеалы — хлам, одна только ложь. Пока ты молод, обманываешь сам себя. Кем же я стал? Посмотрите на меня. Я созрел для удобрения земли. Когда я понял правду, было уже поздно. Вы тоже однажды все поймете и тоже слишком поздно.

— Мистер Шмидт сказал, что фирма хочет послать меня за границу? — уклончиво спросил Уиллинг.

— Если мистер Шмидт это сказал, так и будет.

— Значит, я не буду «правой рукой» Бертона?

— Вы будете представлять интересы фирмы за границей и вести семейную жизнь. Мистер Бертон поначалу немного натаскает вас. Свою «правую руку» он подыщет себе сам.

— А почему я должен вести семейную жизнь?

— Мистер Шмидт ничего не предпринимает просто так.

Эдгар вплотную подступил к Меньшикову и глухо произнес:

— Я обязан жениться на его дочери, не так ли?

Меньшиков глотнул из бутылки.

— Так оно и будет, — невнятно промямлил он.

— Но почему именно на его дочери?

— Это вы спросите лучше у нее самой.

Эдгар встал.

— Я ухожу. Почему Бертон не желает, чтобы мы поддерживали контакт?

— Мистеру Шмидту очень хочется видеть свою дочь замужем. Поэтому он боится за ваше здоровье.

— А не за ваше? Чего он боится?

— Вашего любопытства и моей болтливости.

— Я считаю эту фирму чудовищно бессовестной организацией.

— Сначала и я так считал.

— Сначала? — спросил Эдгар. — А теперь?

— Не стройте чрезмерных иллюзий о моей болтливости, — огрызнулся Меньшиков. — Вы далеко заходите с вашим любопытством, вы еще не знаете жизни.

Поколебавшись, Эдгар спросил:

— Но как вы могли жить, будучи «правой рукой» этого Бертона?

— Позднее вы и это тоже поймете.

— Можно мне прийти к вам снова?

— Не тратьте попусту время.

— Вы боитесь?

— Я созрел для могилы, но я боюсь.

— Что же еще худшее может произойти?

— Меня могут приговорить к смерти. Возможно, и вас тоже.

— И что вы тогда будете делать?

— Ждать.

— Чего?

— Смерти.

— И ничего не предпримете?

— Нет. Я буду бояться и ждать.

— Почему вы ничего не предпримете?

— Бесполезно.

— И вы не убежите?

— Никогда. Если суждена смерть, никто не избежит ее. Я буду сидеть перед холодильником, пить виски и ждать.

IX

В тот вечер, выйдя от бывшего сотрудника Бертона, на пути к дому старика Генри, Эдгар размышлял о разговоре с Меньшиковым и не понимал, в какой степени виноват алкоголь в его странных идеях. Прежде всего, Уиллинг не верил, что Бертон или кто-то еще всерьез может решить убить его.