Засада

— В прицеле есть шкала. Можно принять рост того парня приблизительно за пять с половиной футов — во всяком случае, надеюсь, что он не пигмей и не великан, — потом надо поместить нижнее деление шкалы к его ногам и измерить расстояние до его головы с учетом высоты сомбреро. Потом надо взять полученное число и сверить его с таблицей, которую я приладил вот здесь у приклада. Для попадания в цель, отстоящую от вас на пятьсот пятьдесят ярдов и с учетом пристрелянности этого ружья, надо взять на восемнадцать дюймов выше. Другими словами, мне надо целиться ему в лоб, чтобы попасть в грудь.

По правде сказать, я ни на секунду не поверил их версии о выстреле с расстояния в триста пятьдесят метров. Я пристрелял ружье с этим прицелом на расстоянии в четыреста пятьдесят ярдов, а свою табличку разметил для дальности от трехсот до шестисот метров — на всякий случай. Редко можно встретить шпиона или, если угодно, охотника, который бы вечно не путался в расстоянии до цели поражения. Всегда лелеешь надежду, что когда-нибудь тебя все-таки не надуют, хотя ошибочка на пятьдесят процентов в таком деле вещь само собой разумеющаяся.

— Прямо-таки научный подход, — заметил Химинес. Я не понял, иронизирует он или нет.

— Естественно! — сказал я. — Предполагается, что я могу найти человека известного роста, чтобы по нему определить расстояние до цели, что он при этом стоит выпрямившись и что я смотрю на него с не слишком большой высоты. Предполагается также, что я стреляю в тех же климатических условиях, в каких составлял эту таблицу — а было это за несколько тысяч миль отсюда. А на расстоянии в пятьсот с лишним метров, полковник, пуля долетит до цели за долю секунды. За одну секунду бегущий человек может покрыть тридцать футов. Так что молите Бога, чтобы наш клиент в момент выстрела стоял смирно. Что мне делать потом?

— Потом?

— Да. Что мы будем делать потом — смоемся или останемся и поможем вашим молодцам утихомирить поселок после паники?

— Ну, это вам решать, сеньор Хелм. Я не могу... вас просить...

— Если не вы, то кто? Я же, черт побери, не вызываюсь добровольцем. Я не играю в эти игры с тех пор, как получил право голосовать на выборах, а то и чуть раньше. К тому же у меня с собой шестьдесят патронов, и никто не просил меня возвращать их на оружейный склад. Как только мы окажемся в лесу, это ружье станет совершенно бесполезным. Из ружья с двадцати к ратным оптическим прицелом надо стрелять из положения лежа, и для ближнего боя в джунглях оно абсолютно не приспособлено. А здесь я могу принести какую-никакую пользу, если мне прикажет вышестоящий начальник, коим в настоящий момент являетесь вы.

Он задумчиво поглядел на меня и потом тихо рассмеялся.

— Отлично! Вот вам мои приказ, сеньор Хил м.

— Да, полковник!

— Нередко людям, говорящим на разных языках, довольно трудно понять друг друга. Наверное, мне следует перед вами извиниться. Я...

Он осекся и, схватив висящий у него на шее мой бинокль, подполз к кромке кустарника и напел бинокль на дорогу, а потом чуть левее. Тут я услышал урчание автомобильного мотора из глубины долины. Ну, мне, правда, незачем было глядеть туда.

Я быстро снял шляпу, вывалил в нее содержимое коробки с патронами и положил у себя под левой рукой. Потом достал из рюкзака еще две коробки с патронами и положил их рядом со шляпой. Я снова убедился, что смотрю в правильном направлении, и отсчитал с помощью оптического прицела нужное количество крыш — одна, вторая, третья! Когда пользуешься прицелом с сильными линзами на большом расстоянии, очень легко направить ствол не на ту дверь или окно, или даже не на тот дом — особенно если у тебя перед глазами выстроились одинаковые строения.

Я уже снял ружье с предохранителя, но теперь снова проверил, действительно ли предохранитель опущен. А то, знаете, бывает в нашем деле и такой прокол, который случается даже с опытными агентами, включая и меня самого...

— Полковник!

— Да, сеньор?

— Перестаньте разглядывать джип. Смотрите на дверь. Как только он появится, скажите мне. Да, и если вам дороги ушные перепонки, отползите чуть назад. Эта штука грохочет как гаубица.

Потом оставалось только ждать. Я не железный. Потоотделение и сердцебиение у меня как у всех нормальных людей. Я с трудом подавил желание повернуть голову в сторону джипа, ползущего по дороге. Одного косого взгляда мне было достаточно, чтобы удостовериться: это действительно джип, за рулем сидит водитель из местных, а рядом с ним мужчина в шлеме-“джунглевке” и в хаки — слишком высокий и светловолосый, чтобы его можно было принять за уроженца этих мест. Больше я ничего не успел рассмотреть. Я лежал, силясь расслабить мышцы спины и живота. Я превратился в глаз, приникший к окуляру, в палец, прижатый к спусковому крючку. В хижину вошел часовой, чтобы объявить о прибытии долгожданного визитера, и снова вышел. Через мгновение из хижины показался человек и остановился в дверях.