Засада на призрака

— Правильно, Даша, хорошо, что подсказала. А то у меня его фамилия начисто из головы вылетела. Конечно же Гуськов. Так вот, этот Гуськов часто опаздывает на тренировки, то пробки на дорогах, то еще что-нибудь… И в этот раз ему дорожные пробки помешали. Приехал он, стало быть, на парковку на своем автомобиле, видит, Еськов заезжает, а за ним торопливо едет черный «Форд Фокус», как у Даши. Пока Еськов какие-то бумаги рассматривал и перекладывал их из папки в папку, Гуськов начал на педали противоугонное устройство прилаживать. Только купил, еще нет навыков. Возится и тут слышит — выстрел. Голову поднял — «Форд Фокус» с парковки рванул на скорости, водитель Гуськова не увидел, но по аллеям спорткомплекса спокойно уже поехал в сторону улицы Александра Гомельского, с которой можно без проблем, как известно, выехать на Ленинградский проспект, а с него легко и на МКАД попасть, и за город выехать. Командир, поехали на место убийства, пока там следы не затоптали.

— Подожди, — сказал Бармалеев, — сначала надо генералу позвонить. Его поставить в известность. Как я понимаю, этот выстрел снимает подозрения с Дарьи Сергеевны.

— Полностью, — подтвердил Соловейчиков. — Можно смело ее домой доставлять.

Подполковник вытащил из кармана новый телефон и позвонил.

— Слушаю тебя, Вилен Александрович, — ответил генерал. Бармалеев рассказал о всех перипетиях нынешнего дня и о своем предположении относительно доказательств невиновности генеральской дочери. — Можно Дарью Сергеевну смело домой отправлять. Следственные органы ее не тронут.

— Ни в коем случае ей дома нельзя показываться. Ее же там просто застрелят, — рассудил Сумароков после короткого раздумья. — Застрелят просто для того, чтобы еще больше запутать дело. Как свидетельница она же не годится. Никого не видела. Никого не знает… Что с нее взять? А вот ее смерть новые вопросы поставит. За что? Что она могла бы знать? На кого могла бы дать показания? И кому ее гибель выгодна.

— Понял, товарищ генерал. Оставляем ее на месте под присмотром Екатерины Сергеевны.

— Ты все правильно понял.

Генерал Сумароков отключил телефонную связь. Видимо, у него сидели офицеры, а всем он доверять не мог.

— Поехали, — сказал подполковник старшему лейтенанту. — С остальными не прощаюсь, надеюсь сегодня еще увидеться…

Он наклонился к Даше, что-то шепотом спросил у нее. Даша тоже что-то прошептала ему на ухо.

— Тайны какие-то? — спросила Екатерина Сергеевна.

— Так… Маленькое уточнение… — ответил подполковник.

Екатерина Сергеевна внимательно посмотрела на свою домработницу, но ничего не сказала.

* * *

Когда ехали в обратную сторону, Соловейчиков решил вернуться к незаконченному разговору.

— Так чем вам, командир, не угодил майор Козаченко? К вам лично придирается?

— Нет, ко мне у него личных претензий нет. Отношения у нас с ним гладкие. И не подумаешь, что мы в разных ведомствах служим — командование разное…

— Тогда в чем же дело? Чем майор вас не устраивает?

— В первую очередь тем, что он твой сосед по лестничной площадке.

— А что плохого в том, что я буду первым узнавать все новости ФСБ?

— Беда не в этом. Беда в том, что Козаченко больше любит молчать и слушать. А ты больше любишь говорить, чем слушать. Таким образом, майор будет больше знать о спецназе военной разведки, чем мы о деятельности ФСБ. А мне с ним общаться будет сложно. Представь себе — два молчуна встречаются и мучаются, кто кого перемолчит.

— Ну, уж вы тоже хватили через край — в штатные молчуны себя записали. А между тем у Козаченко много плюсов.

— Какие, например?

— Главное, он вхож в ФСБ.

— Но при этом не вхож в Следственное управление. А нам именно такой и нужен, чтобы полковника Курносенко отследить.

— У вас есть кандидатура?

— Конкретной пока еще нет. Есть только мысли.

— Кто? — прямо спросил Соловейчиков.

— Подполковник Щелоков.

— Этот карлик!

— На этом весь мой расчет и построен. Гавриил Герасимович, это даже со стороны заметно, страдает от своей, скажем так, миниатюрности. И остро воспринимает любое пренебрежение к нему, все списывая именно на рост. Сотрудники Следственного управления, насколько мне известно, недолюбливают Щелокова за повышенное честолюбие и обостренное восприятие окружающего мира. Именно ему доверили расследовать покушение на генерала Сумарокова и два убийства — прокурора по надзору Курносенко и биатлониста старшего лейтенанта юстиции Еськова, объединив три эти дела, как я думаю, в одно, заранее предполагая очередной «висяк» и рассчитывая, таким образом, избавиться от Щелокова, как от офицера, не выполнившего задание.

— Вот так вот, напрямую? — усмехнулся старлей.

— Это во времена КГБ предпочитали многоходовки и различные недоступные для простого ума сложности. Сейчас работают больше на результат, а на общественное мнение не обращают внимания. И, исходя из всего сказанного, мы в состоянии перевербовать Щелокова, то есть заставить его работать на спецназ в первую очередь, а уже потом на ФСБ.

— Но все же работу на ФСБ вы предпочитаете ему оставить? — пожелал уточнить командир саперного взвода.