Засада на призрака

— Ну, сразу вас поправлю, такой организации, как ГРУ, давно уже не существует, — ответил подполковник. — ГРУ уже давно называется Главным управлением Генерального штаба. Теперь о Наркоконтроле. Наркоконтроль, исключая отдельные операции, проводимые по специальному письменному приказу, трудится по обычному рабочему графику, и в ночное время помещение опечатывается и сдается под охрану. Теперь что касается Министерства обороны и Генерального штаба. У этих ведомств нет помещений для хранения такой большой партии героина. К тому же не вызывают доверия бойцы охраны. Они могут и сами, на свой страх и риск, попробовать, могут и передать груз людям, которые предъявят им удостоверения ФСБ. Такой вариант тоже рассматривался.

— А у нас, выходит, есть приспособленное помещение? — резко спросила Даша. — И охрана у нас надежная тоже есть? Я и мама?

— И еще я и саперный взвод моего батальона вместе со своим командиром.

— Один из этих бойцов — я его узнала, хотя он по-другому одет, — мне колеса на машине прострелил…

— Но он же не стал стрелять в вас, хотя мог бы.

— Короче говоря, так все было и задумано, чтобы Хомутов с сестрой пришли?

— Мы не знали, что это именно он придет. На постороннего рассчитывали. А то, что пришел он — большая удача. Получается, мы сразу захватили и активного члена банды, и снайпера-убийцу. Да и вас с матерью смогли защитить.

— Хорошо защитили, нечего сказать. У мамы голова, наверное, до сих пор раскалывается…

Лидия Андреевна только что выпила вторую таблетку «Пенталгина», а подполковник обработал хлоргексидином, который нашелся в доме, глубокую ссадину на ее лбу. Он громко признал свою вину:

— Я виноват. Я первым в «глазок» посмотрел и не узнал Хомутова. Хотя, если честно, даже если бы узнал, открытию двери не воспротивился бы.

— Да ладно уж себя-то винить. Вы-то здесь при чем? — Даша пар, похоже, выпустила и сменила гнев на милость.

— Я тоже думаю, что ни при чем. Просто армейская привычка сработала. Если что-то произошло — обязательно найти и наказать виновного.

— Оставьте армейские привычки при себе. Мы с мамой люди мирные, отнюдь не армейские, в отличие от папы… Итак, папа, согласно вашему мнению, намеренно сообщил мне про мешок с героином, чтобы я отправилась защищать мешок и маму?

— Я сам его об этом попросил.

— Зачем?

— А как иначе мне было вас найти среди населения мегаполиса. Ведь согласно статистике в Москве только постоянно прописанных около тринадцати миллионов жителей. А с приезжими и того больше. Вся проблема заключалась в поиске аргумента, который заставит вас прийти домой.

— Значит, получается так, что вы с папой ловили преступников «на живца», используя нас с мамой как приманку?

— Получается, что так дело и обстояло. Но у нас, говоря честно, и не было другого выхода. Вернее, выход был. Он заключался в том, чтобы оставить преступников, или хотя бы часть их, на свободе и позволить им и дальше травить людей. Для вас лично это выход…

— Сейчас речь не обо мне лично, а о безопасности моей мамы. Я же о ней беспокоюсь, как и она обо мне.

Сидевшая на стуле Лидия Андреевна потянулась к дочери и в знак признательности и благодарности обняла ее за талию. Та даже противиться не стала. Приняла все это как должное — и продолжила с прежней напористостью, которую ненадолго оставила в стороне, когда подполковник начал каяться.

— Значит, получается, что вы и папа нас с мамой просто использовали?

— Мы использовали только ситуацию, — стоял на своем Бармалеев. — Вы же в любом случае, угрожай что-то Лидии Андреевне или не угрожай, поехали бы к ней. Просто для безопасности. Так?

— Так. Поехала бы… И что с того?

— Мы с товарищем генералом только усилили и подстегнули ваше желание. А заодно решили и ситуацию обострить — грубо говоря, пригласили бандитов за героином. Для чего силами взвода старшего лейтенанта Соловейчикова и выставили засаду двумя этажами выше в квартире полковника Главного управления Генерального штаба и на улице, в кустах, чтобы захватить и машину, на которой приедут преступники. Не потащат же они через весь ночной город мешок на себе. Это дорога только до первой машины патрульно-постовой службы.

Бармалеев вдруг улыбнулся.

— Чему вы улыбаетесь, товарищ подполковник? — спросила Лидия Андреевна.

— Так… Своим мыслям… Представил, как вытянулись бы лица Хомутова и его сестры, попробуй они свой «герыч» на вкус.

— А что было бы? — спросила, в свою очередь, Дарья Сергеевна. — Я сразу хотела спросить, но запамятовала. Неужели отец пошел на такой риск, что отправил домой мешок с настоящим порошком?

— Нет, товарищ генерал-полковник не настолько глуп и беспечен. В мешке — простой мел. Потому я и смеюсь…

— Выходит, папа допускал нашу с мамой гибель и настоящий захват мешка.

— А я здесь для чего, по-вашему, был? Выходит, что не допускал.

— Но для вас же это служба…

— Я не служу в Наркоконтроле. Для меня это жест доброй воли из желания помочь генералу и его дочери.

— Значит, вы здесь находитесь не по приказу? — спросила Даша.