Засада. Спецназ 1941 года

И здесь разведчикам, можно сказать, повезло. Крики Штольца о каких-то русских солдаты охраны аэродрома поначалу восприняли как сигнал к отражению атаки со стороны леса. Ведь именно оттуда должны были прийти партизаны и парашютисты. Немцы никак не думали, что русские уже здесь, на аэродроме, и что это именно те солдаты, которых они встретили в лесу и которые тащили с собой пленного советского диверсанта. Такое непонимание сыграло с гитлеровцами смертельную шутку. Два взвода солдат, следуя приказу Штольца, уже находились в грузовиках, поэтому, едва тот выбежал из дежурки с криками о русских, Колодин, поняв, что они раскрыты и видя, что немцы не обращают на него внимания, недолго думая бросил в кузова грузовиков по противотанковой гранате. Взрывная волна была такой силы, что Черняка, Долгополова и Журбина, выскочивших из дежурки, свалило с ног. Благо, что никого из них не зацепило. Зато одним махом было покончено сразу больше чем с тридцатью гитлеровцами, исковерканные тела которых валялись возле покореженных взрывами грузовиков.

Черняк метнулся за угол строения, где можно было укрыться. Тут же по доскам возле его головы застрекотали пули. Журбин перебежками рванул к вышке. Часовой сверху поливал пространство аэродрома огнем из пулемета. Старшина подбежал к пустой бочке из-под горючего и, высунувшись, дал снизу очередь, метя в пулеметчика. Тот пригнулся, тем самым на несколько секунд дав Журбину время беспрепятственно бросить гранату под одну из опор вышки. Ухнул взрыв, и та стала заваливаться набок; часовой с испугу прыгнул вниз и принялся истошно орать, катаясь по земле, — стало понятно, что при падении он сломал ногу. Теперь он был уже неопасен.

Повсюду трещали автоматные очереди. Оставшиеся в живых немцы еще огрызались огнем, спрятавшись в своих бараках, не давая разведчикам подойти на расстояние броска гранаты. Руководимые опытным командиром — гауптманом Штольцем, — гитлеровцы оборонялись со знанием дела. Становилось очевидно, что просто так они не сдадутся.

Разведчики развернулись полукругом и теперь поливали бараки очередями, кроша деревянные доски, в которых уже стали видны дыры от многочисленных попаданий.

— Командир, дежурку поджигай! Дым повалит! — крикнул Журбин капитану. Тот понял. Помещение радиостанции находилось недалеко от бараков, в которых засели немцы. Если поджечь строение, то под прикрытием дыма можно будет попытаться подобраться к фашистам поближе и закидать их гранатами.

Черняк юркнул обратно в дежурку, пошарил глазами, пытаясь найти то, что можно будет зажечь, увидел в углу кровать, на которой лежало одеяло. Не медля ни секунды, сгреб со стола какие-то бумаги, бросил их на кровать. Подсев ближе, поджег. Огонь с бумаги перекинулся на ткань, разгораясь все сильнее. Внутри все заполонило едким дымом, в горле сильно запершило, и потоком пошел кашель. Капитан, прикрыв рот рукой, рванул обратно. Выбежав наружу, остановился. Понял, что они допустили ошибку, и он, как командир группы, был виновен в этом в первую очередь.

Два летчика-«стервятника» — Майнц и Науманн — бежали к своим самолетам, до которых было уже недалеко. Увлекшись солдатами охраны, которые стеклись в бараки и теперь держали там оборону, разведчики совершенно упустили из вида пилотов, словно бы позабыв об их существовании, и те этим воспользовались. Теперь они хотели улететь с места боя на своих самолетах, а перед этим, что было более чем вероятно, уничтожить всю группу разведчиков, которые сверху будут видны для них как на ладони. И кто знает, как там может все еще повернуться?

Черняк в отчаянии ругнулся, поняв, что из своего пистолета «стервятников» ему было не достать — слишком далеко. Напрягшись, закричал:

— Сержант, уходят! К самолетам уходят!

Из разведчиков ближе всех к тому месту, где они стояли, находился Колодин. Обернувшись на крик капитана, он сразу же заметил бегущих по полю немецких летчиков, перевернулся на спину и дал по ним очередью из автомата. Пилоты бежали далековато друг от друга, а потому пули сержанта свалили лишь одного. Летчик рухнул на землю и больше не дернулся. Второй, видя, что подобная участь может грозить и ему, побежал из стороны в сторону, петляя, словно заяц.

Капитану с его места было плохо видно, но по внешнему облику и телосложению он догадался, что в живых из летчиков остался тот, кого Реммер назвал Майнцем — пилот «Мессершмитта». Значит, Колодин подстрелил Науманна — пилота «Юнкерса».

В это время пламя полностью охватило дежурку, и под прикрытием огня и дыма разведчики поползли вперед, сжимая кольцо вокруг бараков с немцами. Их уничтожение было теперь лишь вопросом времени. Однако капитана тревожила другая мысль: что делать с Майнцем? Хорошо, если он улетит на самолете с поля боя, а если он все-таки решится атаковать их сверху, ведь недаром же он тренировался целую неделю на мирных жителях?