Засадить своё семя (ЛП)

— Я делал свою работу, Джинни! — я рычу в ответ, не обдумывая слов, и вздрагиваю от того, как они звучат.

— Твою работу?

— Я твой опекун, Джинни. Моя работа — убедиться, что ты…

— Что я что? Что я смогу расправить крылья? Что первый поцелуй, который я дарю мужчине, ощущается как отказ, когда он не удосуживается отреагировать на него и продолжает вести себя так, будто это ничего не значит?

— Джинни, ты должна понять… — начинаю я, чувствуя оборонительную позицию.

— Я понимаю, что ты сумасшедший. Ты, видимо, четыре года назад решил, что я твоя, но так и не раскрыл мне этого секрета!

— Чёрт возьми, Джинни!

— Теперь ты ведёшь себя как пещерный человек, потому что какой-то безликий человек получил то, что ты захотел много лет назад, но опять же… не удосужился мне сказать! Я права, Карсон? Ты знаешь, я недостаточно взрослая, чтобы разобраться в этих вещах самостоятельно, мне нужна твоя помощь. В конце концов, это твоя чёртова работа!

— Джинни… — я останавливаюсь, не зная, как объяснить ей всё, не ухудшив ситуацию. Я понимаю, что она расстроена, но, чёрт возьми… я тоже! Однако прежде чем я успеваю, она поворачивается и открывает дверь грузовика. — Куда ты идёшь? — рявкаю я.

— Я иду домой! Я внезапно почувствовала необходимость расправить крылья! — бормочет она, выпрыгивая из грузовика и хлопая дверью.

Джинни уходит, но идёт в противоположную сторону от дома. Если она думает, что сможет вернуться к тому симпатичному мальчику в городе, ей придётся подумать ещё раз. Я выхожу и подхожу к ней, мои длинные ноги сокращают расстояние, прежде чем она успевает отойти слишком далеко от меня.

— Ты не уйдёшь!

— Смотри на меня! — фыркает она, не удосужившись обернуться.

Я реагирую инстинктивно. Я обнимаю её за талию и прижимаю к себе. Я крепко прижимаю её к себе, чтобы она почувствовала твёрдый выступ моего члена у своей задницы. Я наклоняю своё лицо к её лицу, не в силах удержаться от лёгкого поцелуя в её шею, который перерастает в укус, потому что после проведённой ночи, я чувствую потребность пометить её чёртово тело.

Джинни дрожит в моих руках, частично теряя ригидность мышц. Её задница сильнее прижимается к моему члену. Сомневаюсь, что она осознаёт, что приглашает меня, но я понимаю. Это приглашение, которое я намерен принять.

— Ты не уйдёшь, Джинни. Возможно, я слишком долго ждал, чтобы заявить права на тебя, но тот ублюдок, которому ты отдала своё тело, был идиотом.

— Потому что он забрал то, что ты оттолкнул? — фыркает она, её тело снова напрягается.

— Потому что ты была у него, но он позволил тебе уйти. Теперь ты здесь. Теперь ты у меня есть, и ты от меня не уйдёшь. Ты больше никогда от меня не уйдёшь, — говорю я ей, и эти слова — обещание.

Я разворачиваю её и перекидываю через плечо, позволяя её туловищу обволакивать мои плечи и спину, в то же время я крепко держу её ноги и задницу. Я начинаю шагать по кукурузе, направляясь прямо к дому. Завтра я заберу грузовик. Мне нужно, чтобы Джинни была в безопасности в моём доме, и я не рискну выпустить её из своих объятий, пока она не будет заперта в моей спальне, не имея возможности уйти.

Когда она оказывается там, у меня на уме только одна мысль. Я, наконец, завладею её телом и сделаю всё возможное, чтобы стереть все воспоминания о мужчине до меня, и погружу свой член так глубоко в неё, наполняя её настолько своим семенем, что ему придётся пустить корни. Ещё до конца недели Джинни будет беременна моим ребёнком, и тогда она никогда от меня не уйдёт. Она никогда больше не будет сомневаться в том, кому она принадлежит.

10

Вирджиния

Я чувствую напряжение, исходящее от Карсона, но держу рот на замке и позволяю ему контролировать ситуацию. Да, у меня много вопросов, самый большой из которых заключается в том, что именно он имел в виду, когда сказал, что я принадлежу ему, и как далеко он собирается зайти в этом. Возможно, для кого-то это очевидно, и часть меня знает, что это на самом деле означает, но я хочу услышать, как он это скажет. Я хочу, чтобы он признал, что желает меня так же, как я его.

Я хочу, чтобы Карсон сказал мне, что, хотя он и говорил, что хочет меня с восемнадцати лет, он хочет от меня большего, чем просто тёплое тело в своей постели. И, честно говоря, это мой самый большой страх. Меня беспокоит, что, когда всё это будет сказано и сделано, на самом деле он хочет, чтобы мы кувыркались между его простынями, делая меня просто ещё одной зарубкой на спинке его кровати.

Мы находились у него дома последние двадцать минут, и, хотя я чувствую себя немного глупо, уходя, я ощущаю себя ещё более нелепо, потому что он почувствовал необходимость перекинуть меня через плечо, как будто я мешок картошки.

Я чёртова лгунья. Ведь я очень промокла, когда он меня поднял, как будто он был пещерным человеком и тащил меня обратно в своё логово.