Заседание

— Мой не говорит, — признался Гарри.

Миссис Логан рассудительно сказала:

— Наш говорит. Сам с собой. С ним говорить — как со стенкой.

— Знакомо. И как, эта школа сильно помогла, э-э, Верну? — поинтересовался Гарри.

Мюррей Логан поджал губы.

— Я бы сказал, что да. Ночное недержание не проходит, но, с другой стороны, жить стало гораздо легче. Знаете, на серьёзный прорыв не надеешься, но изо дня в день, понемногу… Конечно, случаются и рецидивы.

Гарри кивнул, думая о семи годах рецидивов. А до того — два года росли беспокойство и замешательство.

— Миссис Адлер говорила, что, например, всплеск разрушительной ярости может указывать на застой в речевой терапии. Ребёнок борется с застоем, и энергия прорывается в каком-нибудь другом направлении.

— И это тоже, — сказал Логан, — но я про… О, начинают.

Владек кивнул, потушил сигарету и тут же рассеянно закурил другую. Сердце опять щемило. На некоторых родителях, на вид таких благополучных, недуг ребёнка словно ничуть не сказался. Разве у них не так же, как у него с Маргарет? Их с Маргарет давно, давно мало что радовало, а тут ещё доктор Николсон не отстаёт: дай и дай ему ответ! Владек заставил себя откинуться на спинку стула и притвориться таким же безмятежным, как те другие.

Миссис Адлер стучала по столу линейкой.

— Думаю, кто хотел — пришёл.

Она облокотилась о стол и подождала, пока все умолкнут. Маленького роста, смуглая, полная и на удивление миловидная, она совсем не походила на компетентного профессионала. И выглядела настолько несоответственно, что три месяца назад, когда переписка о переводе Томми увенчалась долгим путешествием из Элмиры на собеседование, Гарри пал духом. Он ожидал увидеть не то седую даму в очках без оправы, не то валькирию в белом халате, вроде медсестры, которая держала извивающегося, орущего Томми, ожидая, когда суппозиторий подействует и можно будет сделать первую электроэнцефалограмму, не то расхристанную старуху-мошенницу — кого угодно, но не эту хорошенькую молодую женщину. Ещё один тупик, подумал он тогда в отчаянии. Как бы не сотый. Сначала — «подождите, с возрастом пройдёт». Не проходит. Потом — «такова Божья воля, надо смириться». Но ты не хочешь. Потом даёшь прописанное лекарство три раза в день в течение трёх месяцев. Не помогает. Шестимесячная переписка с детской консультацией — только отписки и единственный загнанный врач, у которого ни на что нет времени. Потом, после четырёх тоскливых, слёзных недель самокопания, государственная вспомогательная школа, — и на тебе, в неё очередь на восемь лет вперёд. Потом частная школа закрытого типа — пять с половиной тысяч долларов в год, не считая медицинских услуг, и где взять такие деньжищи? И всё время кто-то тебя торопит, советует, как будто ты сам не понимаешь: «Поспеши! Сделай что-нибудь, пока ещё ранняя стадия! Это переломный возраст! Промедление смерти подобно!» А потом эта слабая на первый взгляд женщина — как сможет помочь она?

Очень скоро она показала, как. Расспросила Маргарет и Гарри, демонстрируя аналитический склад и ясность ума, повернулась к Томми, беснующемуся в той же комнате как дикий бык, и обратила буйство в игру. Через пять минут счастливый Томми экспериментировал с неубиваемой старой тумбой от фонографа «Виктрола», а миссис Адлер говорила Владекам: «Чудесного излечения не ждите. Чудес не бывает. Улучшения — дело другое. Думаю, мы сможем Томми помочь».

Вероятно, она и помогла, уныло подумал Владек. Помогла, как не удалось бы никому другому.

Между тем миссис Адлер кратко, но учтиво поприветствовала родителей, предложила остаться после заседания на кофе и перезнакомиться друг с другом и передала слово президенту родительского комитета, миссис Роуз, высокой, до времени седой и очень властной.

— Протоколы зачитывать не будем, — их пока нет, — так что сразу заслушаем отчёты подкомитетов. Что у нас с транспортом, мистер Бэр?

Вставшему было за шестьдесят. Все атрибуты успешного человека: костюм за четыре сотни, электронные наручные часы, массивный золотой перстень. Каково это, когда у тебя поздний отсталый ребёнок? — подумал Гарри.

С лёгким немецким акцентом Бэр сказал:

— Я посетил местный школьный совет, и там не идут навстречу. Мой юрист навёл справки. Дело в одном слове. По закону школьный совет может, вот это слово, может возместить родителям неполноценных детей их доставку в частные школы. Не должен, видите ли, а может. Со мной не юлили: мол, просто не хотим раскошеливаться. Думают, мы все здесь богачи.

Негромкий горький смех по залу.

— Тогда мы с юристом изложили своё дело на общем собрании совета — возмещение, школьный автобус, что угодно, чтобы хоть немного облегчить бремя. Отказ.

Он дёрнул плечами и остался стоять, глядя на миссис Роуз.

— Спасибо, мистер Бэр. У кого-нибудь есть предложения?

Одна женщина сердито выкрикнула:

— Взять их за жабры! Мы тоже избиратели!

Мужчина:

— Да, нужна огласка. Принцип изложен в законе яснее ясного: ребёнок одного налогоплательщика имеет те же права, что ребёнок другого. Напишем в газеты.

Мистер Бэр перебил: