Засекреченная Курская битва. Неизвестные документы свидетельствуют

Командарм немедленно запросил информацию на других, в том числе и смежных, участках обороны (в полосе 18-го и 29-го тк и 5-й гв. А). Командарма беспокоило то, что у него не осталось резервов. Ночью руководство фронта передало ему 32-ю оиптабр, но ее он держал на крайний случай, а в армии осталась незадействованной лишь 10-я гв. мбр. К 9.00 она должна была развернуться в районе Жимолостное, Мало-Яблоново (в 5,5 км восточнее Ивановки) и прикрывать Правороть с юго-запада от удара из района Ивановки. Но ее батальоны были еще на марше (шли пешком) и время появления бригады в указанном ей районе было неизвестно. Командующий понимал, что в районе Беленихино — Лески немцы сконцентрировали значительные силы, и прорыв обороны, в общем-то, дело времени, надо готовиться к худшему. Остановить бронетанковые клинья немцев может лишь артиллерия в сочетании с танками, а вот их-то и не хватало. Единственная возможность сформировать резерв — это вывести часть танков со спокойных рубежей обороны. Поэтому командарм, оценивая обстановку на участках корпусов Б. С. Бахарова и И. Ф. Кириченко, пытался понять намерения противника, сможет ли он помешать ему провести перегруппировку сил. Лично обзвонив командиров соединений и связавшись с соседями, П. А. Ротмистров решил пока обойтись малым — вывести из обороны юго-западнее Прохоровки лишь незначительные силы — оперативный резерв командира 29-го тк — 32-ю тбр, имевшую в своем составе лишь 15 «тридцатьчетвёрок». В 14.45 генерал-майор И. Ф. Кириченко получает устное распоряжение командарма направить бригаду в его резерв (в район Мало-Яблоново). Но этих сил было, конечно, мало, тем не менее он не стал форсировать события, хотя было ясно, что еще одну бригаду придется взять из 18-го тк.

Столь же внимательно отслеживало ситуацию на своем участке и командование 2-го тк СС. Хауссер не без основания опасался, что русские могут воспользоваться напряженным моментом и попытаются вновь ударить бронированным кулаком. Особо пристально он следил за действиями советских войск перед «Лейбштандарт» и «Мёртвой головой». Был еще один «узел особого напряжения» — правый фланг 167-й пд (Петровский — Рождественка — Непхаево). Здесь 12–13 июля под ударами гвардейцев генерал-майора В. В. Тихомирова войска генерала Триренберга были вынуждены оставить Петровский и Непхаево. Бои шли с переменным успехом, но полностью вернуть утраченное неприятелю не удавалось. Вечером 13 июля, планируя действия корпуса на следующие сутки, командир 48-го ск отдал приказ 93-й гв. сд: на рассвете перейти в наступление с целью отвлечь на себя силы противника и сковать его резервы.

В приказе 167-й пд на 14 июля ее командование отмечало, что, по высказываниям перебежчиков в полосе 339-го грп (район Калинин — Собачевский), следует ждать ночного удара русских танков. Ночью дивизия Триренберга проводила перегруппировку — западнее и юго-западнее Петровского выводился в тыл 627-й саперный батальон, их сменял 331-й грп. Кроме того, южнее Петровского шла смена подразделений 315-го и 331-го грп. В этот момент и началась атака 93-й гв. сд, но не на северном фланге 167-й пд, как указано в ее приказе, а на южном. Хотя наступление гвардейцев не поддерживали танки, её удар оказалось сильным и неожиданным для врага. Уже в 9.30 штаб Триренберга запросил поддержки с воздуха, мотивируя этот тем, что ликвидировать прорыв русских своими силами не удается. Но Хауссер ответил отказом, подчеркнув, что не следует распылять мощь авиагрупп, проводящих бомбежку перед клином «Дас Райх». Перед дивизией он поставил задачу: не отбивать утраченные позиции, а лишь сковывать силы русских.

Чего по-настоящему опасалось в этот момент командование корпуса СС, так это танкового удара по перешедшим к обороне войскам бригаденфюрера Приса. Здесь, так же как и над полосой «Дас Райх», подолгу висели самолеты-разведчики. О том, сколь опасным считали в штабе 2-го тк СС скопление советских войск в излучине, свидетельствуют следующие донесения: