Защищая Джейкоба

Их было двое. Впереди шел Дэн Рифкин. На нем был бежевый плащ, очень модный, избыточно отделанный, изобилующий деталями в виде пуговиц, карманов и погон. Его кукольное лицо по-прежнему хранило застывшее выражение, так что понять, что он задумал, было невозможно. Быть может, извиниться перед нами?

В нескольких шагах позади, засунув руки в карманы, за ним следовал Отец О’Лири, в своей неизменной кепке, низко надвинутой на лоб. В сравнении с Рифкином он казался настоящим великаном.

Мы медленно обернулись к ним. Судя по всему, выглядели мы одинаково – озадаченные, но обрадованные тем, что этот человек, который, разумеется, теперь из нашего врага стал нашим другом, несмотря на всю ту боль, которую ему довелось пережить, великодушно пришел поприветствовать нас, вернувшихся обратно в его мир, в мир нормальных людей. Вот только выражение лица у него было странное. Ожесточенное.

– Дэн? – произнесла Лори.

Он ничего не ответил и вытащил из глубокого кармана плаща нож, самый обычный кухонный нож, в котором я немедленно узнал, каким бы абсурдным это ни показалось, классический вюстхофский нож для стейков, потому что у нас в хозяйстве имелся ровно такой же набор ножей. Впрочем, в полной мере задуматься о том, какой в высшей степени причудливой иронией судьбы было бы оказаться зарезанным таким ножом, я не успел, поскольку, прежде чем Дэну Рифкину удалось приблизиться к нам, Отец О’Лири ухватил его за локоть и приложил тыльной стороной ладони о капот нашей машины. Выпавший нож глухо звякнул о бетон парковки. После этого О’Лири заломил Рифкину руку за спину и легким движением – настолько легким, что, казалось, имеет дело не с живым человеком, а с манекеном, – уложил того лицом на капот.

– Полегче, приятель, – бросил он Рифкину.

Все это Отец О’Лири проделал с небрежной сноровкой профессионала. Вся сцена заняла не более пары секунд, и нам осталось лишь остолбенело таращиться на этих двоих.

– Кто вы такой? – обрел наконец дар речи я.

– Друг твоего отца. Он попросил меня приглядеть за тобой.

– Мой отец? Откуда вы его знаете? Нет, стойте, не говорите. Я не хочу этого знать.

– Что прикажешь сделать с этим малым?

– Вы что?! Отпустите его сейчас же!

Он подчинился.

Рифкин выпрямился. В глазах у него стояли слезы. Он посмотрел на нас с беспомощным бессилием во взгляде – по всей видимости, Дэн по-прежнему был уверен, что это Джейкоб убил его сына, но ничего сделать не мог – и, шатаясь, побрел к выходу. Я не мог даже представить, что сейчас творилось у него в душе.

Отец О’Лири подошел к Джейкобу и протянул ему руку.

– Поздравляю, сынок. Это было что-то. Видал, какое лицо было у этого придурка, у прокурора? Блеск! – (Джейкоб с ошарашенным видом пожал ему руку.) – Цирк с конями, – продолжал веселиться Отец О’Лири. – Просто цирк с конями. А ты, значит, парнишка Билли Барбера?

– Угу. – Я никогда в жизни не произносил этого с гордостью. Не уверен даже, что вообще когда-либо произносил эти слова вслух в присутствии других людей. Но это устанавливало некую связь между Отцом О’Лири и мной и, похоже, забавляло его, так что мы оба улыбнулись.

– А ты, я смотрю, покрупнее его будешь. Таких дрищей, как он, на одного тебя двоих надо.

Я не очень понимал, что ответить на этот комментарий, поэтому промолчал.

– Ну, передавай своему старику привет, ладно? – сказал Отец О’Лири. – Эх, у меня нашлось бы что тебе про него порассказать.

– Не надо. Очень вас прошу.

Напоследок он повернулся к Джейкобу:

– Что ж, сынок, у тебя сегодня счастливый день.

С этими словами он снова засмеялся и, пританцовывая, зашагал прочь. Больше я Отца О’Лири ни разу не видел.

Часть четвертая