Защищая Джейкоба

Я снял ногу с тормоза. До сих пор не могу объяснить, зачем я это сделал. И сам тогда толком не знал, как далеко намерен зайти. Но впервые за долгое время почувствовал себя счастливым, когда моя машина покатилась вперед и с греющим душу «бабах» боднула его машину.

Он вытаращился на меня в зеркало заднего вида и развел руки. «Что это было?»

Я пожал плечами, слегка сдал назад, потом вновь въехал ему в бампер, на этот раз слегка сильнее. «Бабах».

Сквозь лобовое стекло видел, как его смутное отражение в зеркале заднего вида вновь раздраженно всплеснуло руками. Он поставил рычаг переключения скоростей на «паркинг», открыл дверцу и вытащил свою тушу из машины.

И тут меня словно подменили. И этот новый я принимал решения и действовал с непринужденностью и стремительностью, которая была пьянящей, непривычной и захватывающей дух.

Я выскочил из машины и двинулся ему навстречу еще до того, как сам понял, что делаю, не приняв даже сознательного решения бросить ему вызов.

Он развел руки в стороны ладонями вперед, и на лице его отразилось изумление.

Я ухватил его за грудки и прижал к задку машины, едва не вмяв спиной в багажник. Потом, практически вплотную приблизив свое лицо к его лунообразной физиономии, прорычал:

– Я знаю, что ты сделал!

Он ничего не ответил. Я повторил угрозу.

– О чем вы говорите? Кто вы такой? – испуганно забормотал он.

– Я знаю про того мальчика из парка Колд-Спринг.

– О господи, да вы ненормальный.

– Ты себе не представляешь насколько.

– Я не знаю, о чем вы говорите. Честно. Вы меня с кем-то перепутали.

– Да? Ты уже забыл, как собирался подкараулить Бена Рифкина в парке? Забыл, как рассказал об этом Мэтту Маграту?

– Мэтту Маграту?

– Сколько времени ты следил за Беном Рифкином, сколько времени ты его преследовал? Ты когда-нибудь с ним разговаривал? В тот день у тебя был при себе нож? Что произошло? Ты предложил ему точно такую же сделку, как Мэтту, сотню баксов за возможность его пощупать? Он тебе отказал? Он тебя высмеял, стал обзывать? Попытался избить тебя, шантажировать, запугать? Что стало для тебя последней каплей, Леонард? Что побудило тебя это сделать?

– Вы отец, да?

– Нет, я не отец Бена.

– Нет, того, которого обвинили. Меня предупреждали насчет вас. Прокурор предупреждал, что вы попытаетесь со мной поговорить.

– Какой прокурор?

– Лоджудис.

– Что он сказал?

– Он сказал, что вы вбили себе в голову эту мысль и не успокоитесь, пока не попытаетесь со мной пообщаться. Он запретил мне говорить с вами. Он сказал, что вы…

– Что?

– Он сказал, что вы псих и что вы можете распустить руки.

Я выпустил Патца и отступил на шаг назад.

И с изумлением обнаружил, что оторвал его от земли. Он сполз с багажника и опустился на пятки. Красная форменная футболка с логотипом «Стейплз» выбилась из шортов, открыв взгляду необъятное круглое брюхо, но он не осмелился поправить ее. Он смотрел на меня с опаской.

– Я знаю, что ты сделал, – заверил я его, приходя в себя. – И я не допущу, чтобы мой сын сел из-за тебя.

– Но я ничего не делал.

– Делал. Еще как делал. Мэтт все мне рассказал.

– Пожалуйста, оставьте меня в покое. Я ничего не делал. Я просто выполняю то, что велел мне прокурор.

Я кивнул, чувствуя себя уязвимым и беспомощным. Смущенным.

– Я знаю, что ты сделал, – повторил я снова, негромко и убежденно, на этот раз не столько для Патца, сколько для себя самого.

Фраза утешала меня, как молитва.