Защищая ее (ЛП)

— Я не забыл, просто мы не смогли устроить для тебя вечеринку. Время было напряженное, у нее только родился ребенок. — Я делаю паузу, вспоминая тот день, когда впервые держал Гаррета на руках. День, который сейчас, кажется, был в другой жизни. — Я никогда не забуду про твой день рождения. До сих пор помню день, когда ты родился.

Гаррет смотрит в пол.

— Если бы я знал, что у меня будет такая жизнь, я бы не хотел появляться на свет.

— Гаррет, не говори так!

— Просто уходи. Иди к своей жене.

— Прямо сейчас я хочу быть со своим сыном, я скучал по тебе.

— Тогда почему ты меня отослал? — вскрикивает он. — Почему не звонил мне?

Я подхожу к нему и обнимаю.

— Ты прав, я должен был звонить, и не имел права отсылать тебя. Мне жаль, Гаррет.

— Нет, нет! — Он отталкивает меня и вытирает слезы. — Ты всегда так делаешь! Всегда говоришь, что тебе жаль, но ничего не меняется. Ты извиняешься, что не проводишь время со мной, и работаешь по сто часов в неделю. Говоришь, что сожалеешь о том, что пропустил мои соревнования по плаванию, но на следующие все равно не приходишь! Извиняешься, что никогда не говоришь о маме, но как только я произношу ее имя, тут же орешь на меня. Ты чертов лжец, папа! Просто оставь меня в покое!

Он убегает в ванную, хлопает дверью и запирает ее на замок. Ему грустно, он злой и разочарован, как мной, так и нашей с ним ситуацией. Но я совершенно не знаю, что делать, чтобы ему стало лучше. Такова наша жизнь сейчас, и он прав, я ужасный отец.

После авиакатастрофы наша жизнь превратилась в ад. Частично в этом была и моя вина, я не смог преодолеть свое горе, поэтому погрузился в работу. Это было единственное, что отвлекало настолько, чтобы уменьшить мучительную боль, которую я чувствовал с тех пор, как потерял Рэйчел.

Но все проведенное в офисе время означало, что я практически никогда не видел Гаррета. Первые несколько месяцев после смерти Рэйчел я каждый вечер пытался быть дома к ужину, но потом начал приходить все позже и позже. Чарльз был с Гарретом каждый день после школы, но, когда он уходил в шесть, Гаррет оставался одни. Большинство вечеров он ужинал без меня и к тому времени, когда я приходил домой, уже спал.

Родители его друзей водили его на тренировки по плаванию, а также на баскетбольные и футбольные матчи. Они предложили свою помощь, потому что знали, что случилось с Рэйчел, и жалели меня и его. Но это была не их обязанность - заботиться о Гаррете, а моя, но я этого не делал.

Зная, что не могу помочь ему справиться с его горем, я поступил так, как советовал Чарльз, и отправил Гаррета к детскому психологу. Он не хотел идти, я его заставил, что в итоге пошло только на пользу. После нескольких месяцев консультаций Гаррет почувствовал себя лучше, и это дало мне надежду, что когда-нибудь я тоже смогу справиться и свыкнуться с мыслями о том, что моей Рэйчел больше нет. И первым шагом для этого было снова стать отцом своему сыну. Рэйчел и Гаррет всегда были единственным лучом светом в моей жизни. Рэйчел ушла, но Гаррет все еще был здесь, и я нуждался в нем так же сильно, как и он во мне.

В тоже время, как я решил посвятить себя тому, чтобы проводить больше времени с Гарретом, мой отец вышел на пенсию, и я стал генеральным директором «Кенсингтон Кемикал». Так что мне пришлось работать еще больше, но я делал перерывы, чтобы забрать Гаррета с занятий по плаванию или вместе поужинать. Это было не идеально, но, по крайней мере, я видел его чаще, чем раньше.

Потом случилось то, что снова отдалило нас друг от друга. Организация решила, что я должен жениться на Кэтрин, а в случае моего отказа, они угрожали Гаррету. Я знал, они не убьют его, он один из нас, и они хотят, чтобы он когда-нибудь стал членом «Дюнамис», но они могли причинить ему вред, например, запугать  или ранить. Могли похитить, заставив меня сходить с ума, пытаясь его найти. Они так поступили с некоторыми из моих коллег, не согласных с их требованиями. Это фальсификация, но родители не знают, пока не сдаются на милость организации. Еще один способ нас контролировать.

Я бы никогда не позволил им сделать что-нибудь с Гарретом, поэтому и женился на Кэтрин, как мне было приказано. Она настояла, чтобы мы жили в особняке, и ей не нравились все дома, выставленные на продажу, поэтому мы в итоге построили свой. Восемнадцать тысяч квадратных футов, но, по ее словам, слишком мало, а  я отказался сделать его больше. И, несмотря на ее возражения, распорядился пристроить в доме крыло, отданное в личное распоряжение Гаррета. Там  крытый бассейн, баскетбольная площадка, небольшой кинотеатр и комната с огромным телевизором и аркадными играми. Гаррет расстроился из-за моей женитьбы на Кэтрин и переезда, и я хотел сделать хоть что-то, лишь бы с ним помириться. Я хотел, чтобы ему здесь понравилось, но попытка провалилась. Он ненавидит этот дом. И меня тоже.