Защищая ее (ЛП)

Иногда я даже не являюсь на ужин. Работаю допоздна или иду сразу в свою комнату, но понимаю, что это несправедливо по отношению к Гаррету, поэтому сегодня вечером мы ужинаем вместе. И всегда здесь, за кухонным островком. Я отказываюсь есть за обеденным столом, потому что он напоминает мне Рейчел. Я один раз попытался, но было слишком сложно. Я видел ее там, рядом со мной, улыбающуюся и смеющуюся, пока мы ужинали. Она всегда расспрашивала меня и Гаррета о том, как прошел наш день, а потом рассказывала, чем сама занималась. Я любил наши семейные ужины, с нетерпением ждал их каждую день. И сейчас? Я ненавижу ужин. Если бы не Гаррет, я бы вообще вечером не ел, у меня нет аппетита. Нет желания есть.

— Мне уже пора, — сообщает мне Чарльз.

Я поднимаю взгляд и вижу, как он вытирает руки об полотенце.

— Спасибо, Чарльз. Ужин, как всегда, вкусный.

Теперь нам все время готовит Чарльз, я нанял его вскоре после смерти Рэйчел. Он спросил, может ли чем-нибудь помочь, и я попросил его работать на меня. У него уже была должность в ресторане, и также он занимался организацией банкетов, но на мое предложение согласился. Ему приходилось менять свой график работы в ресторане, но он делал это ради нас с Гарретом, ему тоже было больно от потери Рэйчел. Итак, теперь Чарльз каждый день готовит ужин, затем в шесть уезжает в ресторан. Он также все покупает, и всегда здесь, когда Гаррет возвращается из школы. Мне не понравилось, что Гаррет будет один в доме каждый день, поэтому хорошо, что Чарльз с ним. Я неоднократно благодарил его за все, что он для нас делает, и плачу ему вдвое больше того, что ему предложат еще где-либо.

— Гаррет, удачи тебе на завтрашнем тесте по науке, — с улыбкой говорит Чарльз.

— Да, пока, — бормочет Гаррет.

Мой сын любит Чарльза, но сегодня вечером он не очень с ним дружелюбен, но это из-за меня. Гаррет все еще расстроен, что я его не слышал, когда сказал, что завтра не было тренировки. Судя по его настроению, я предполагаю, что он разговаривал со мной на протяжении всего ужина, и теперь осознал, что я не слышал ни единого его слова.

Я не могу больше быть таким отстраненным и холодным, Гаррет нуждается во мне. Он все еще скорбит о своей маме, как и я. И я отдалился от него, слишком погрузился в свое собственное горе.

В комнате тихо, за исключением того, что его вилка слегка царапает тарелку, когда он толкает картошку, но не ест ее. Мне нужно что-то ему сказать, но в голову ничего не приходит. Я вздыхаю, собираясь с мыслями.

— Значит, у тебя завтра тест по науке? — спрашиваю я, вспоминая, что сказал Чарльз.

Гаррет опускает вилку и тихо отвечает:

— Я говорил тебе это десять минут назад.

— Мне жаль, Гаррет, я тебя не слышал.

— Как всегда, — бурчит он себе под нос, соскальзывая с табуретки. — Я пойду к себе в комнату.

Его тарелка выглядит так, как будто ее не касались. Он смог съесть только пару кусочков.

— Ты не хочешь доесть? — хмурюсь, когда он уходит.

— Я не голоден, — отвечает Гаррет, пока поднимается по лестнице. Затем я слышу, как дверь его спальни закрывается.

Молча встаю, убирая наши тарелки в раковину. Моя тарелка выглядит также, как и Гаррета. Никто из нас практически не ел после авиакатастрофы. Я счищаю еду в измельчитель мусора, затем кладу тарелки в посудомоечную машину.

В моей голове вспыхивает воспоминание о Рэйчел, стоящей здесь, у раковины. Я всегда подходил к ней сзади, обнимал и целовал в шею. Она просила, чтобы я не отвлекал ее, пока она пытается убрать после ужина, но затем оборачивалась с широкой улыбкой на лице, целовала меня и говорила, как сильно любит.

Боже, я скучаю по ней. Я безумно скучаю по ней. Скучаю по всему, что с ней было связано. Ее улыбка, смех.  То, как она танцевала, едва по радио звучала песня, которая ей нравилась. Как прижималась ко мне в вечер кино и обнимала. То, как она смотрела на меня, а затем касалась.

Как она меня любила.

Я сжимаю край раковины обеими руками, вздрагивая, когда разваливаюсь на части и плачу. Я не плакал в течение нескольких недель, но воспоминания о ней здесь, сейчас, на этом месте, настолько яркие, настолько реальные, что неспособен сдержать слезы.

Почему это должно было случиться? Зачем? Почему я посоветовал ей сесть на этот самолет? Почему заставил ее задержаться? Почему согласился пойти на встречу вместо отца? Если бы я просто отказал ему, я бы остался там с ней. Мы бы пошли на ужин, полетели другим рейсом, и она сейчас бы была наверху, желая нашему сыну спокойной ночи.

— Папа? — Я слышу позади голос Гаррета, тихий и нерешительный.

— Гаррет, уйди. — Я все еще держусь за раковину, моя голова опущена к груди, а лицо мокрое от слез. Я делаю вдох, но он настолько прерывистый и громкий, что Гаррет точно его слышит.

— Папа. — Я чувствую его руку на моей спине. — Ты в порядке?

— Я сказал, уйди! — кричу я. — Убирайся отсюда! Вернись в свою комнату!

Его рука падает с моей спины, и я слышу, как он медленно уходит. Обернувшись через плечо, я вижу, как он покидает кухню, его плечи и голова обижено опущены.