Защищая горизонт. Том 2

– Ох, опять ты про Основной закон. Как ты не можешь понять, что именно он привёл нас к тому, что ты сейчас видишь? Он не защищал нас от разрушения, а давал лишь ложное спокойствие, внушал нам иллюзию праведной жизни, скрывал от нас истинный облик того мира, на страже которого мы находились. Мы прикрывались этой иллюзией, пока Система на полной скорости неслась к обрыву. Основной закон не ведёт нас к светлому будущему и миру из наших грёз, он только защищает от посягательств сложившийся уклад жизни. Нет, он не ведёт нас в будущее, а всеми силами держит в настоящем, прикрывая свою прогнившую насквозь сущность образами героического прошлого. Ты спрашиваешь, верю ли я Солу? Я отвечу, что неважно, насколько немыслимо могут звучать его речи, верь своим собственным глазам. Посмотри сам, к чему мы пришли, взгляни на этих чудовищ с белыми от безумства глазами и скажи мне, во что веришь ты?

Вергилий скорчил гримасу боли на своём лице и с силой потёр пальцами виски, а потом заходил кругами на месте, чтобы удобнее уложить в своей голове колючий ком из множества моих острых слов. Спустя пару витков борьбы со своими страхами и демонами, что нашёптывали ему страшные наставления, Хранитель, наконец, остановился и посмотрел на меня исподлобья.

– Ты ведь в курсе, что он собирается разрушить Систему? – спросил он подавлено.

– Перестань цепляться за Систему. Какая теперь разница? – Я повторил недавний жест Вергилия и продемонстрировал умирающий город вокруг. – Дело давно не в Системе и даже не в том, верить Солу или нет, это уже неважно. Сейчас перед нами стоит только вопрос выживания. Прошу, поверь хотя бы мне. Купол давно уже брошен, а реактор работает на последнем издыхании. Сейчас только это имеет значение, а вовсе не погоня за старыми призраками службы Стражей. Ещё немного – и всё вокруг схлопнется, как спальная часть города, и похоронит всех жителей, а наши тела останутся гнить в железных капсулах глубоко под землёй. Такого будущего ты желаешь для нас, его ты хочешь защитить?

Вергилий понуро и молча покачал головой, мимолётом вглядываясь в буйство неба над нашими головами.

– Вспомни свою клятву, – продолжил я. – Кого ты поклялся защищать? Разве Систему? Мы служили людям, обещали им будущее без войн и насилия, мы обещали оберегать их на этом пути. Но, увы, этому не суждено сбыться, Система уже разрушена. Теперь мы должны уберечь хотя бы оставшихся в живых людей от последствий нашего провала.

– Ты ведь понимаешь, что Хранители не позволят вам уничтожить Систему?

В пылу спора я не заметил, как Сол подошёл ближе, но продолжал держаться на безопасном расстоянии позади меня. Когда он понял, что дух Хранителя сломлен, то сразу решил вмешаться.

– Мы понимаем, но иного выхода у нас нет, – мягко сказал Сол, стараясь не спугнуть удачу. – Сейчас единственная возможность спасти хоть кого-то – это добраться до комнаты выброса, выйти из Системы и запустить экстренное отключение всех капсул. Если это произойдёт одновременно, то есть вероятность, что нам удастся спасти сознание людей от распыления и вернуть их обратно в тела, пока на их хрупкие разумы не обрушился огромный вес Системы.

– Вероятность… – недовольно хмыкая и с недоверием посматривая на Сола, отозвался Вергилий.

– Да, вероятность, но другой возможности у нас уже не будет. Я понимаю, что Хранители попытаются нам помешать, но… что тут сказать, мы сделаем всё возможное, чтобы довести дело до конца, и если не захочешь нам помочь, то хотя бы просто не вмешивайся.

Я был доволен собой и надеялся, что Вергилий прислушается к нашим словам. Я видел, как он менялся в лице после каждого моего аргумента, и с каким переменным успехом происходит его собственная борьба с убедительным шёпотом «Белого шума». Я с удовольствием наблюдал, как Сол довершает начатое, и терпеливо ждал окончательного решения Вергилия. Но он почему-то затих и с нарастающим ужасом смотрел куда-то сквозь меня, через правое плечо, где находился Сол, и меня это сильно насторожило.

– О чёрт… – только и смог произнести Вергилий.

И сразу острая стрела тревоги пронзила мой разум с такой силой, что заставила всё тело встрепенуться, как от удара молнии.