Защищая горизонт. Том 2

– Скверна разрасталась, Стил, и очень быстро. Всё, от чего мы бежали и о чём так старательно пытались забыть, всё чаще просачивалось в людскую жизнь. Мелкие стычки и преступления становились обыденностью. Отступники от светлой идеи, от устремлений общества появлялись повсеместно, отравляя наше существование и оголяя всю скверну, что поразила их сердца. Сил правопорядка катастрофически не хватало, чтобы охватить весь город, чтобы быть везде и всюду, успеть предотвратить каждое проявление пороков. Но одновременно с ростом числа Отступников постепенно усиливались и наши ряды. Всё больше молодых людей, угнетённых тем путём, куда катилась Система, присоединялись к Стражам. Наша служба становилась всё сильнее и сильнее, сила и власть крепли, а наблюдатели за порядком появились во всех значимых местах города, всюду, куда мог дотянуться наш взор. Естественно, однажды к членам Совета пришло осознание, и им не понравилось всё возрастающее влияние моего отдела. Пойми, Стил, нельзя взять людей из ниоткуда, чтобы они были чисты и непорочны, явились недостижимым воплощением идеала. Я никогда не идеализировал Творцов-основателей, среди них были всякие: скромные и дерзкие, спокойные и вспыльчивые, щедрые и мелочные, но каждый из них чётко понимал, чего он хочет и к чему стремится, и этого у них не отнять, тот самый огонь свершений, что составлял их суть. Но постепенно Творцы умирали, ряды Совета редели, а на их места приходили новые люди, молодые и предприимчивые, но, как часто оказывалось, слишком далёкие от тех чистых и бескорыстных идеалов, которыми обладали их предшественники. Они уже не видели так ярко скверну внешнего мира, для них она осталась далеко за горизонтом, в детских страшилках и рассказах на уроках. В члены Совета начали отбирать людей не по приверженности старым принципам, которые всё чаще забывались, выхолащивались из умов и документов, а по правилам простой выслуги лет на должности строителя Системы. Чем больше внёс вклада в разработку Системы, чем больше написал кода, выполнив, по сути, простую и прямолинейную умственную работу, тем больше уважения заслужил в обществе и тем выше вероятность получить место в Совете. Они убили мечту, Стил, своими собственными руками! Мой отец был самым последовательным и талантливым, самым принципиальным из них, он чётко следовал заветам моего деда и поэтому ценился выше остальных. Но сейчас, по прошествии стольких лет, я оглядываюсь назад и подозреваю, что не по простой прихоти те сумасшедшие подростки забили моего отца, я уверен, что в этом был замешан Совет. Мой отец слишком выделялся, был слишком гордым, горел нашей великой Мечтой и поплатился за неё жизнью. А Совет то ли испугался содеянного, то ли решил пустить пыль в глаза его сыну и позволил мне создать службу Стражей как игрушку, которой они решили занять слишком активного ребёнка, чтобы тот не путался под ногами. Так ли это или нет, я уже никогда не узнаю. Но Совет прогадал дважды. Сначала они не предвидели, насколько решительным окажется моё рвение и следование заветам отца, а потом даже не подозревали, сколько людей на самом деле будут готовы последовать за мной и влиться в ряды Стражей. Они просто испугались, узрели, насколько сильную власть и силу приобрела изначально невинная, по их мнению, забава, какую поддержку мы получили среди жителей Системы. Тогда они решили избавиться от нас, распустить наш отдел и закрыть проект Стражей. Ты представляешь, Стил? Эти идиоты решили одним махом перечеркнуть всё, о чём мы мечтали, чего уже добились и построили, и ради чего? Ради своих мелких эгоистичных желаний, чтобы удержать Систему под своим контролем. Сколько же скверны скопилось в тех людях. Как можно так извратить идеи Творцов всего за полвека? Я ужаснулся, когда узнал об их решении, испугался, рассвирепел. Нет, Стил! Город не должен был остаться в руках таких паршивых людишек, насквозь пропитанных скверной. Систему следовало избавить от этой опасности, раздавить эту гниль в своих руках, пока она не заразила всё вокруг.

Наставник со всей силой сдавил нечто невидимое в своей руке и со злостью посмотрел на сжатый кулак.

– Что… что вы сделали? Вы же не… – испуганно прошипел я, делая шаг от окна.