Защищая Родину. Летчицы Великой Отечественной

Нередко взлетали и «по-зрячему»: когда наблюдатель докладывал, что в небе появились немецкие самолеты. Яки полка были прекрасно замаскированы в оставленных немцами капонирах, и пилоты немецких транспортников, не подозревая о существовании здесь аэродрома, часто летели на Сталинград прямо над головами. Увидев противника, летчики 9-го полка взлетали и «атаковали без разворота для набора высоты».[377] Дни, когда нагруженные продовольствием Ю–52 падали поблизости, были праздником для командира БАО майора Пушкарского — их груз был серьезным подспорьем для столовой.

Однажды Лавриненкову удалось сбить сразу два немецких транспортника, один из которых упал вблизи КП полка. Как только Володя приземлился, его позвали в штаб, чтобы познакомить со спасшимся на парашюте немецким летчиком. Высокий рыжий офицер снял с себя шлем, очки, планшет, попросил вернуть ему уже разряженный пистолет и передал все это Лавриненкову — такова была традиция. Потом стал показывать фотографии жены, детей и родителей. Его глаза, его заискивающая улыбка просили: пощадите, спасите для тех, кто смотрит с фотографий.[378] По-человечески это было Володе понятно, но он точно знал, что так себя в плену вести не будет.

За удачным днем, когда Володя одержал две победы, последовал неудачный, такова пестрая жизнь летчика-истребителя. Хотя разве это неудача, если Лавриненков был подбит, но спасся сам и спас самолет?

В тот день Лавриненков вылетел с ведомой Катей Будановой: передали, что в воздухе группа немецких бомбардировщиков «Хейнкель».[379] Скорее всего, они, переоборудованные под транспортные самолеты, везли грузы в котел. «Хейнкели», выкрашенные в белый цвет для маскировки, они нашли не сразу. Увидев их, Лавриненков набрал высоту. «Прикрой, атакую», — передал он Будановой по радио. Его очередь попала в цель, но немецкий стрелок тоже попал по нему. Самолет почему-то резко потянуло влево, «словно левое крыло стало вдвое тяжелее». Сразу же в наушниках раздался голос Кати: «Семнадцатый, вас подбили. Я прикрою!» Только тогда Лавриненков посмотрел на правое крыло самолета. Его практически не было, остался лишь обнаженный каркас. Перекошенную машину удавалось держать ценой огромного напряжения.

Подбитый бомбардировщик добил другой летчик. Это могла бы сделать Буданова, но она не имела права покинуть подбитого ведущего. «Тяни к аэродрому! Тяни! Я прикрою», — повторяла она время от времени, подбадривая Лавриненкова. Дотянув до аэродрома, он понял, что сесть будет очень сложно: на развороте самолет срывался до падения. «Прыгай!» — раздался в наушниках голос Кати, но Лавриненков ей не ответил: он решил садиться.

Посадка неуправляемого самолета была «больше похожа на падение с небольшой высоты». Первой к володиному самолету прибежала по сугробам Буданова, за ней подъехал на машине начальник штаба. Оказалось, что Лавриненков был прав, стараясь спасти самолет: ремонт требовался небольшой. «Засучивай рукава, Капарка!» — весело приказал володиному технику старший техник. Для ремонта нужен был только клей, перкаль и умелые руки.

Полк летал беспрерывно: с 10 по 31 декабря было сделано 349 боевых вылетов. То есть каждый день летчики вылетали по три-четыре раза, а эти, декабрьские, дни, были самые короткие в году. Лишиться самолета именно сейчас Лавриненкову было очень обидно. В следующие дни Володя, не зная, куда себя деть, сновал от общежития к стоянке, оттуда к штабу и снова к самолету. Терся у своего яка в надежде чем-то помочь чинившим его механикам. В один из этих дней он услышал в воздухе рев моторов и, подняв голову, увидел огромный самолет «Дорнье». Немецкий транспортник возвращался из Сталинграда. Самолет летел низко, надрывно ревя моторами, скорее всего, перегруженный: избавившись от груза, эти транспортники брали на борт под завязку раненых и больных. Распоряжавшиеся посадкой в самолеты полевые жандармы с огромным трудом наводили порядок, стреляя в воздух, однако все равно в самолеты набивалось столько людей, что те еле могли взлететь.

Володя инстинктивно бросился к своему самолету, но тут же вспомнил, что лететь не может. Тогда хотел бежать звонить в штаб, однако штаб уже передал о «Дорнье» группе истребителей полка, которые подходили к Зетам. Володя с техниками наблюдали с земли, как от группы отделился ведущий — Шестаков, который догнал «Дорнье», но не обстрелял его — оказалось, израсходовал в вылете все боеприпасы. Тут же пошел в атаку другой истребитель. Раздалось несколько пулеметных очередей, и гигант «Дорнье», потеряв управление, пошел к земле. Истребители еще не успели приземлиться, а все уже знали, что «Дорнье», хорошо защищенный расставленными во все стороны пулеметами, расстреляла в воздухе Лиля Литвяк.[380]