Защищая Родину. Летчицы Великой Отечественной

Военных девушек выручало бельишко, захваченное из дома, из довоенной жизни; кое-кому белье отправляли в посылках мамы. Мама Фаины Плешивцевой как-то прислала дочери на фронт посылку со сшитыми ею трусиками и лифчиком не только для дочери, но и для ее подруги Вали Краснощековой — вот это подарок![323] А еще, конечно, белье на войне девушки шили сами, если разживались тканью. Огромной популярностью пользовались парашюты. В 588-м полку из-за белья, сшитого из парашютного шелка, произошла следующая история. Две девушки-оружейницы решили сшить себе белье не из использованного, а нового парашюта от САБа — светящейся авиабомбы, которую сбрасывали, чтобы осветить цель перед сбросом бомб. Взяв САБ, девушки вскрыли его, достали парашют и сшили себе трусы и лифчики. Донесла на них одна из подруг по полку. Что и говорить, молчать о таком не следовало: поступок безответственный, особенно по военному времени. Но как их наказали! Конечно же донесшая на них девушка такого не ожидала. Военный трибунал приговорил оружейниц к десяти годам лишения свободы. Летчиц оставили бы отбывать наказание в части, только разжаловав в рядовые. Но эти девушки были всего лишь оружейницы, и им пришлось бы плохо, не заступись Вершинин, проявивший снисхождение к женской слабости. Благодаря Вершинину судимость сняли, и обе оружейницы потом переучились на штурманов. Одна из этих девушек, Тамара Фролова, сгорела в самолете при штурме немецкой «Голубой линии».[324]

Эта беда, видимо, и подтолкнула Вершинина к решению вопроса с женским бельем. Об этом упоминалось в вышеупомянутом письме командующего 4-й воздушной армией.

«В отношении двух девушек, допустивших ошибку… — писал Вершинин, — дайте им возможность спокойно работать, а через некоторое время возбудите ходатайство о снятии с них судимости. Я уверен, что в конце концов они, так же как и все остальные, будут достойны правительственной награды».[325] Виновных простили.

Вскоре в полку Бершанской произошел еще один инцидент, на этот раз комичный, с участием Вершинина и нижнего белья летчиц: как-то раз командующий армией появился в полку неожиданно, когда девушки, постирав белье в арыке, сушили его на расчалках — механических тягах — самолетов. «Подумать только: нижнее белье — на боевые машины!» — возмущался Вершинин.

Нижнее белье нового образца Аня Егорова получала уже не в отряде связи. Свой последний вылет в 4-й воздушной армии, и последний боевой вылет на У–2, она совершила как раз в те дни, когда немцы прорвались к Нальчику. Ане дали задание лететь в район маленького осетинского городка Алагир, по дороге она нарвалась на «мессеров». На безоружном У–2 защититься от «мессершмитта» можно, только снизившись до высоты бреющего полета. Пытаясь спрятаться от атаковавших истребителей, Аня полетела низко-низко, маневрируя между кронами деревьев. Один немецкий истребитель оставил ее в покое, но второй, видимо, решил с ней разделаться. «Мессер» бил неприцельно, но страшно, «длинными злыми очередями». «Когда же наконец отвяжется?» — лихорадочно думала Аня. Неожиданно — сильный удар и треск. Еще удар. Машина правым крылом врезалась в дерево и рухнула на землю.[326]

Очнувшись, Аня сначала не поняла, где она. Болели ноги, руки, сдавило грудь, было трудно дышать. Потихоньку пошевелилась; переломов вроде бы нет. Вспомнила о своем самолете: где же он? Аня посмотрела кругом и увидела его остов. Еще какие-то куски валялись на земле и висели на кустах. Словом, самолета не было. «Что же делать, что же делать?» — твердила она, ковыляя в сторону аэродрома. И неожиданно поняла, что вот он, ее шанс перейти в боевую авиацию, переучиться на машину своей мечты! Раньше на все ее заявления командир отвечал отрицательно. Посмотрим, что он скажет теперь.

После того как в Красной армии вступили в силу соответствующие приказы, провинившиеся в чем-либо военнослужащие любого ранга рисковали оказаться рядовыми в штрафной роте. Штрафники были фактически смертниками: пехоту в принципе не берегли, а уж штрафников бросали на самые опасные и безнадежные участки, даже расчищали минные поля с их участием. Летчиков, однако, в штрафные роты отправлять не спешили, и Аня это прекрасно знала. Чтобы отправить боевого летчика в штрафную роту, провинность должна была быть чрезвычайно серьезной. Сейчас часто пишут о так называемых «штрафных эскадрильях», в которые якобы отправляли провинившихся летчиков, но такие эскадрильи практиковали очень короткое время, они не прижились: боевые летчики и без всякой штрафной эскадрильи постоянно рисковали жизнью. Летчика за провинность, как правило, понижали в звании и оставляли отбывать наказание в летной части. Летчиков из тыловых частей и ПВО, вероятно, отправили бы отбывать наказание на фронт. На такое развитие событий и рассчитывала Егорова. Еще не зная, хватит ли у нее сил дойти до своих, она уже продумывала свой план.