Защищая Зои

Я борюсь с собой, чтобы не закатить глаза. Я пришла сюда, чтобы послушать, что она должна была сказать, и мне нужно это сделать.

— Честно говоря, мне нравится, что у него есть камеры. Он оберегает меня.

— Это плохо, Зои. — Ксанни опускает руку.

— Что? Почему? Это то, чего ты не видишь. Это не обязательно должно быть плохо. Леон может это исправить.

Я бы хотела, чтобы хоть раз она увидела во мне женщину, а не маленькую девочку, о которой ей приходится заботиться. Что она поймет, у меня есть собственное мнение и мечты.

— Я тоже могу! — Она повышает голос. — Прости. — Она делает глубокий вдох.

— Тебе не нужно извиняться, Ксанни. Можешь кричать на меня, если злишься. — Она качает головой в ответ, не соглашаясь со мной.

— Я больше не ребенок, а ты мне не мать.

— Ты все еще немного ребенок, Зои, и я говорю это не для того, чтобы обидеть. Отчасти это моя вина. Мы могли бы жить в трейлерном парке, но я приютила тебя, потому что у нас не было особого выбора. Мы не могли позволить людям узнать о тебе. Ты проходила все свое обучение онлайн, потому что мы не могли отправить тебя в школу на тот случай, если нас раскроют. Ты потеряла возможность узнавать людей и взаимодействовать с ними.

— Ты хочешь сказать, что я доверчивая?

— Эти камеры. Те, что снаружи твоей комнаты, новые. Он их установил. Не для твоей безопасности, Зои. Чтобы держать тебя внутри.

Я не уверена, что сказать ей по этому поводу, потому что мне все равно.

— Так если он похитил или держит меня в плен, то для чего-то?

— Чтобы удержать тебя!

— Я хочу, чтобы он удержал меня.

Ксанни закрывает глаза и в отчаянии откидывает голову назад. Я не уверена, что делать. Мы ходим по кругу, и она вот-вот взорвется. Когда Ксанни выходит из себя, всем нужно убираться к черту.

— Он нехороший человек, Зои. — Она пытается снова.

— Он хороший человек для меня. Нет, забудь, он великий человек.

Ксанни игнорирует меня и продолжает. Леон тоже слушает меня.

— Мы можем уехать отсюда. Ты всегда хотела жить на пляже. Мы могли бы купить маленький домик на одном из них. Теперь у нас есть средства для этого.

— Ты хотела жить на пляже, — напоминаю ей. Это всегда было ее мечтой, я просто соглашалась с этим.

— Мы обе.

— Я имею в виду, из твоих уст это звучало мило. Я бы согласилась жить во многих местах, которые не были бы этой дерьмовой квартирой или трейлерным парком. И из того, и из другого я не могла выйти, если только мы не крались тайком.

Лицо Ксанни вытягивается. Она долго смотрит на меня.

— У тебя Стокгольмский синдром, — говорит она так, словно ее только что осенило. — Я действительно должна забрать тебя отсюда.

Я отступаю от нее на шаг.

— Зои. — Ее брови сходятся на переносице.

— Если ты попытаешься заставить меня уйти, я буду драться.

Ее глаза расширяются, в них отражается боль, прежде чем она ее снова прячет.

— Ты слышишь себя прямо сейчас?

— Ты когда-нибудь услышишь меня? Или выслушаешь?

— Подумай об этом, Зои. Ты напугана, потому что я не вернулась домой. Ты знаешь, что какой-то подонок преследовал меня, поэтому я уверена, что ты сходишь с ума от того, что могло со мной случиться. Итак, ты идешь в тот клуб. Не только наблюдаешь, как кто-то умирает, ты сама чуть не умираешь. Затем этот красивый мужчина…

— Осторожнее, — рычу я, немного напоминая Бентли. Она закатывает глаза.

— Этот мужчина спасает тебя. Ты возвращаешься к нам домой, и там все разгромлено, но тебе удается найти Бентли, и Леон привозит тебя обратно сюда. — Она машет руками в сторону дома. — Где он балует тебя и твоего мохнатого дьяволенка.

В моей голове всплывает образ Бентли с рогами дьявола на Хэллоуин. Это было бы восхитительно. Я могла бы быть ангелом. Леон мог бы быть мрачным жнецом.

— Все это звучит здорово. — Я думала, она пытается уговорить меня уйти. Теперь она дает мне список причин, почему я должна остаться. Полагаю, сейчас не самое подходящее время предлагать Ксанни стать призраком.

— Все это звучит как одна из твоих книг, которые ты так сильно любишь. Те, о ком ты всегда рассказываешь мне и говоришь, что однажды найдешь своего героя. Это ненастоящее, Зои. Он не герой твоего романа. Конечно, он спас тебя, но он один из плохих парней.

— Я не знаю, чего ты хочешь от меня, Ксанни. Мы сейчас на перепутье. Что могло бы доказать тебе, что я действительно хочу быть здесь?

— Пойдем со мной. — Она поднимает руку, когда я сразу же начинаю говорить «нет». — На месяц. Ты и я. Поездка, которой у нас никогда не было, но теперь появилась возможность.

— Я даже не знаю.

— Две недели, — не отстает она. Я чувствую себя ужасно из-за того, что не хочу ехать. По крайней мере, не без Леона.

— Ты просто бросишь Леона? — Я указываю себе за спину, зная, что он где-то прячется.

— Он вон там. — Ксанни указывает в другом направлении. — И что это вообще значит?

— Ты знаешь, что это значит.

— Понятия не имею. — Она придает своему лицу максимально скучающее выражение. Я на это не куплюсь. Возможно, я не умею читать людей, и, может, немного доверчивая и наивная, как она думает, но я могу читать ее.