Защита

– Тем более, – глубокомысленно заключил чистенький старичок, и с ним все стали соглашаться.

– Вы, что ли, хотите там переночевать? – спросила администратор.

– Да нет, – замялся старичок. – Подожду. У меня первая очередь.

– Одну минутку, – сказал белобрысый энтузиаст, с ученической тетрадью в руке. – Кто тут у нас по списку? Веревкин! Два места.

– Номер одноместный, – напомнила администратор и этим как-то сразу сдала свои позиции.

– Веревкин, не хотите взять одно место?

– Нет уж, подождем.

– Сидоров? Абрамов? Авесалом?

Желающих что-то не находилось.

– Смешно, – сказал Григорьев. – Ерунда какая-то. Люди уже по Луне ходят, а тут – «нехорошо». Поселите меня.

– Все сначала говорят «смешно», а потом прибегают с дикими глазами и просят перевести их в другой номер. А где я его возьму? Нет! Не буду я никого поселять, – заявила администратор.

– Я не боюсь привидений. Честное слово! Я вам расписку напишу, что не буду просить другой номер. В двадцатом-то веке, и бояться!

– Да поселите вы его. Посмотрим, как он примчится назад. Все время веселее пройдет, – предложил энтузиаст с тетрадкой.

– Долго ждать придется, – спокойно отрезал Григорьев.

– Не завидую вам, – сказал бывший владелец номера 723.

– А я вам, – искренне ответил Григорьев.

Администратор еще раз недоверчиво посмотрела на Александра, но все же протянула ему листок для заполнения. Вот так Григорьеву и достался одноместный номер.

2

Владимир Зосимович Карин выбрался из троллейбуса и с минуту стоял в тени липы, поставив тяжелый портфель прямо на пыльный асфальт. Галстук он снял еще в институте, а теперь расстегнул и вторую пуговицу рубашки, но прохладнее от этого не стало. Огромное стекло витрины гастронома на мгновение отразило его маленькую, достаточно стройную для пятидесяти семи лет фигуру и этим напомнило ему о хозяйственных поручениях, которые он еще не выполнил.

В магазине была толкучка и ужасная духота. Владимир Зосимович ходил с трудом. Обе ноги его были перебиты автоматной очередью еще в далеком сорок первом. Даже при очень медленной ходьбе ноги сгибались неестественно резко, почти судорожно. Карин уже позабыл о том времени, когда ходил как все люди. И стоять было тяжело, но заставить себя обойти очередь он не мог, – стыдно. Жена старалась не загружать его хозяйственными заботами, но иногда все же приходилось это делать. Например, сегодня. Да и всю предыдущую неделю. Дочь уже второй год подряд проваливала экзамены в университете. А переживали и расстраивались из-за этого больше всего отец и мать. Мать до невроза дошла. Хорошо, подвернулся случай поехать на Черное море в санаторий. Уехала. А Ленка вдруг начала готовиться к экзаменам на заочный. И теперь Владимир Зосимович боялся ее послать даже за хлебом, чтобы не отрывать от занятий. Вдруг поступит!

От гастронома Карин свернул в переулок, и ему еще метров сто пришлось идти по солнечной стороне. Авоська с бутылками молока, свертками, пакетами и хлебом оттянулась почти до земли. И идти от этого было еще труднее.

В квартире надрывался магнитофон.

– Занимаешься? – подозрительно спросил отец у дочери.

– Занимаюсь. Антракт был.

– Смотри. Снова завалишь.

– Завалю – выйду замуж.

– Я тебе выйду, – буркнул отец и начал снимать туфли.

– А к тебе тут обзвонились уже.

– Кто же?

– Вот. Я записала телефон. Солюхин.

– Что-то не припомню такого. – Владимир Зосимович сбросил наконец туфли и подошел к телефону, думая о том, как хорошо бы сейчас принять душ. Он набрал номер, и на другом конце провода сразу же ответили.

– Уважаемый Владимир Зосимович, мы тут хотели включить вас в одну комиссию. Кляузное дело. Не возражаете?

– Возражаю. Я уже и так в пяти комиссиях.

– Тогда тем более! Это ж прекрасно! – Товарищ Солюхин был, по-видимому, веселым человекам. – Всего на двадцать процентов нагрузка возрастет. Нет, право же…

– А вы откуда и кто есть?

– Вот это ближе к делу. Я директор гостиницы «Спутник». Знаете такую?

– Угу. Слышал.

– Солюхин Андрей Павлович. Я уже тут обзвонил все инстанции и по своей линии, и по вашей. По нашей линии мне рекомендовали ваш институт, а по вашей Анатолий Юльевич…

– Согбенный?

– Точно. Он самый. Так вот, Анатолий Юльевич рекомендовал вас. Я звонил на работу к вам, но, видимо, опоздал. Пришлось побеспокоить дома. Так я пришлю машину?

– Когда?

– Завтра.

– Но я завтра работаю в комиссии, которую возглавляет сам Анатолий Юльевич. У меня просто-напросто нет времени.

– А мы пришлем машину после… после работы.

Карин ругнулся про себя. Еще одной комиссии ему не хватало!

– Да в чем дело-то?

– Жильцы бегут.

– Куда бегут?

– Не куда, а откуда. Из гостиницы, из нашего «Спутника». Чертовщина какая-то. Может, и ерунда. А выяснить все равно надо.

– Чертовщина? А точнее неизвестно?

– Какие-то голоса, как из загробного мира.

– Жара это.

– Что?

– Жара, говорю. От жары люди свихнулись.

– У нас в комнатах кондиционеры. Работают, конечно, не все, но все же…

– Так чем я могу вам помочь?

– Не знаю. Но вы уж помогите.

– Господи, да чем же?

– Я пришлю за вами завтра машину часиков в семь вечера, пожалуй. И остальные как раз соберутся.

– У вас что, большая комиссия?