Защита

За дверью с виду безликий человек с корзиной фруктов. «К чему здесь фрукты? Пойди пойми, когда в избытке всего полно. Ошиблись номером, или принято в курортном отеле встречать гостей фруктами? Лучше не возражать и поблагодарить». Фрукты в корзине разные, и среди них диковинные. Один я попробовал – внутри сплошные семена: скользкие, черные, с виду лягушачья икра, однако на вкус приятно кисло-сладкие, проскальзывающие в тебя и, видимо, полезные, как и многое, с чем только знакомимся и ещё не успели познать. Дверь закрылась. Поставив корзинку на каменный стол, я не перестаю размышлять: ошиблись или в качестве сервиса?

Приносили и в наше отсутствие несколько дней подряд. В третий раз, вернувшись, находим фрукты на столе. Но от кого? Каждый раз визитная карточка с картинкой виллы у берега моря и словами: «Добро пожаловать в Плая дель Кармен».

3

Это утро не показалось мне особенным. Всё было залито пепельным предрассветным светом. Там и тут по газонам вприпрыжку бегали сереки, деловито, ни на кого не обращая внимания, бродил среди травы коати, виляя длинным пушистым хвостом.

Я опять иду вдоль берега на восходе, мимо вытянувшегося строя пальм, что выглядели «ужасами войны» в прошлый приезд. Коротко обстриженные, спелёнутые перед ураганом и до сих пор нераспутанные, словно опасность сокрушительного ветра не прошла.

У моря тянет пофилософствовать. О всеобщей стратегии – избежать урагана и в жизни, с Римкой для меня. В последнее время она мне очень не нравится. И что с того? Не впервой, хотя в этот раз и особенно.

Иду по самой кромке моря. Берег пуст. Высоким забором выстроились за пляжем стройные пальмы. Подальше вдоль берега их уже распеленали, и среди обстриженных пальмовых ветвей появилась брызжущая зелень изумительной красоты. Она выплескивалась изумрудными фонтанами из высоких стволов. У этих стриженых пальм не отросли ещё пока роскошные гривы, и то, что успело отрасти, напоминало плоские букеты. На верхушке некоторых красовались даже забавные хохолки, как у серьезной птицы Grulla Coronada, дежурившей постоянно у реквизита вчерашнего вечернего шоу, подготовленного к отправке между корпусами.

На востоке над Косумелем раскочегаривалась адская кухня. Солнце, пометавшись в поисках просветов среди низких туч, засветило ярким стойким прожектором, выстроив на воде яркую «дорожку к счастью», поворачивающуюся ко мне куда бы я ни шёл, словно суля теперь мне постоянное стойкое счастье.

По песку важно бродили чайки. Ряды пустых кресел напоминали летний театр во внеурочные часы. Волны неустанно лизали берег, и когда из-под слизанного песка появлялся темный слой, становилось ясно, что волны обнажили погребение водорослей, закопанных прежде пляжными служащими.

Прохожу мимо странных и непохожих ни на что сооружений, дивясь их необычному, но видно, удобному нагромождению с обилием крыш, террас, граней ромбовидной формы, неожиданных выступов, напоминающих находки мавританской архитектуры – приветом от нашего панка.

С непривычки побаливают ноги, но хочется идти и идти вдоль моря дальше по зеркальной гладкой и еще мокрой твердой поверхности накатанного песка, от волны до следующей волны. Иногда выбившаяся волна неожиданно набегает на меня, делает мокрым и мешает идти.

Я шагаю вдоль моря, а надо мной, в вышине, на яркой голубизне неба чертит свои загадочные фигуры эта странная птица, которую я прозвал для себя абракадаброй за неестественную изломанность тела и каталожной принадлежности которой я так и не нашёл. Имени этой птицы никто не знал. В ответ только пожимали плечами. Словом, это была для всех загадочная птица, не спускавшаяся с высот своего парения и дарящая только свой распластанный профиль на бездонной небесной голубизне, и, возможно, это был рукотворный эльф.

В этот день я шёл всё дальше и дальше. Прошёл уже треугольные крыши «ушастиков» местного фасона и соседствующие с ними башни королевского отеля, а зеленый крайний мыс со строениями, выступающими из зелени, был всё так же далек, выглядел желанным, и к нему влекло.

За курортными отелями начинались разноплановые частные строения, сперва попроще, затем всё интересней. Я шёл, любуюсь ими, дивясь неуёмной фантазии их владельцев, пока не встретил знакомое. На выступающем в море мысу красовался дом с визиток моих подарочных корзин с фруктами. Я будто вновь погрузился в загадочный сон.

4

Я осторожно тяну на себя стеклянную дверь. Что за ней? Смогу ли я вежливо извиниться, и нет ли внутри сторожевой собаки? Я пуглив, как сереки, и способен, подобно ему, сносно существовать лишь при условии полного отсутствия опасностей. Но что-то влечёт меня, и я вхожу. Здесь всё разукрашено, и может, это рождественский сюрприз. С потолка свисают там и тут нити со снежинками и стеклянными кусочками льда. Это рукотворное чудо хотелось завершить, чтобы вспыхнул свет и засверкали бриллиантами нити вокруг. За стеклянной раскрытой дверью в полумраке в центре залы журчит фонтан и опять-таки нити со снежинками.

Я вздрогнул. В соседней комнате кто-то старчески закряхтел.

– Извините.