Защита Подземелья

— Я, Лазурит, родившаяся от суккубы Хумбаба и выросшая в переулках городов, человек, что в течении 10 лет работала на Фирму Киункуска в качестве купца третьей степени, должна забыть о своём прошлом и жить исключительно целью подчиняться Владыке Демонов Данталиану. Это сердце. Эта голова. Эта душа, навсегда должны быть во власти Вашего Высочества.

Как только её клятва верности была закончена, появились несколько уведомлений.

[Лазурит была нанята в качестве подчиненного.]

[В статусе Лазурит появилась степень преданность.]

[Нестабильная преданность. Другая сторона рассматривает вас как господина лишь по договору. Другая сторона может предать вас в любой момент.]

Я улыбнулся.

Мне особенно нравилась линия предательства в любой момент. Будь то грязная дружба или вечная любовь, вместо этих высокопарных линий, эта линия была более надежной.

Бессмертная любовь, в которой мой отец клялся моим матерям, в конце концов, терпела неудачу. У людей нет силы, чтобы чтить такую любовь.

Вместо того, чтобы беспокоиться о таких ненужных вещах, я предпочел бы быть ленивым.

Вместо того, чтобы быть грубо серьезным, я бы предпочёл быть серьезно грубым.

Таково моё кредо, мои правила, обитые железом.

Внезапно, из моих воспоминаний, появились слова отца:

«Сын. Будь заранее готов.»

«Неважно, что ты выберешь…»

«Ты проживёшь ещё более бесчувственную, чем у меня жизнь.»

Прости, отец.

Я не собираюсь повторять жизнь, что была у тебя.

Ты был успешен, как член общества. Однако, ты совершенно провалился, как муж. Я был недоволен этим уже давно. Почему ты становишься одержим кем-то, если уже знаешь, что провалишься?

Если ты не уверен, что добьешься успеха, то не гонись за ним. Вот мой ответ. Это означало, что люди не будут в отчаянии из-за меня. Ты был единственным раскаянием в моей жизни, отец. Я не хочу стать раскаянием другого человека…

— Хорошо. Лазурит.

Я опустился на свои колени, чтобы наши глаза были на одном уровне.

Мы не были просто господином и вассалом. Нанимателем и подрядчиком. Мы были партнерами, основанными на обещании равных прав. Я хотел выразить это ей своим телом.

— Я, Данталиан, никогда не отвечу на твои советы молчанием, и никогда не отвечу на твои предложения презрением. Если ты потеешь и истекаешь кровью ради моего имени, то я должен заплатить за каждую каплю твоего пота и крови.

Я крепко держал её за руку.

Я чувствовал это и раньше, но её рука действительно была мягкой.

Лазурит, долго посмотрев на меня, слегка, совсем слегка кивнула головой.

— …Я к вашим услугам, Ваше Высочество.

Три месяца спустя моего попадания в этот мир.

Я назначил своего первого вассала.

Глава 3: Безликая болезнь (часть 11, заключительная)

Руководитель Киункуска, Скупой Гоблин, Торукель

20.07.1505 год по Имперскому календарю

Штаб-квартира Фирмы Киункуска

Штаб-квартира фирмы была в большем беспорядке, чем обычно.

Гоблины заглядывали глубоко в хрустальные шары и расшифровывали послания. Расшифрованное они одним росчерком записывали на листе пергамента и затем передавали его фее.

Феи, размером с ладонь, стонали, пока перемещали пергаменты. Из операционного отдела в отдел контрмер, отдел распределения и в отдел старших офицеров. Штаб-квартира была довольно большим зданием и всё же летающих повсюду фей было так много, что под потолком можно было видеть пробки.

— В Кельне обнаружена история болезни пациента!

— Мы уверены, что чума следует по реке Рейн и распространяется на север.

— Это сделало совершенно бесполезным закрытие Королевства Сардинии.

— Дама из Дома Сфорца слегла с болезнью…

Отчеты прибывали в массовом порядке со всего континента. Сплошная головная боль для всех сотрудников. Среди них был гоблин, видимо не спавший в течении последних нескольких дней, отчего его глаза отекли и были налиты кровью. Кирурук, как жалко.

Проходя по штаб-квартире, я направился прямо в личный кабинет Ивара Лодбрука. На секунду, я подумал, что вошел не в ту комнату. Здесь было навалено так много стопок бумаг, что даже нельзя было разглядеть фигуру Ивара Лодбрука. Если бы я не услышал его мрачный голос над кучей бумаг, то я бы определенно, покинул эту комнату.

— Что там, Торукель?

— Очень ужасно. Кирук.

— Ого, значит ужасно? Но скоро все будет ещё более ужасно. Садись.

— …Садиться, куда?

Разумеется, о столе не могло быть и речи, но бумаги были раскиданы и по всему полу.

— Да где угодно. Вся информация, так, или иначе, уже хранится у меня в голове.

— Как всегда, превосходная способность к запоминанию… Итак, проявляет ли чума какие-либо признаки угасания?