Защита права на справедливое судебное разбирательство в рамках Европейской конвенции о защите прав человека

Однако само слово «свидетель» в п. 3d Статьи 6 имеет полностью автономное значение и применяется не только к людям, вызываемым для дачи показаний на судебном заседании. Оно относится к лицам, дававшим показания, записанные до суда и оглашенные на заседании (Костовски против Нидерландов (Kostovski v. the Netherlands), 20 ноября 1989 г., пп. 38-45); приобщённым к материалам дела показаниям нескольких обвиняемых (Лука против Италии (Luca v. Italy), 27 февраля 2001 г., пп. 38-45) и к лицам, имеющим особый статус, например, экспертам (Бёниш против Австрии; Брандстеттер против Австрии).

Допускается оставлять на усмотрение суда первой инстанции, как обычно и происходит в рамках расследования, определение необходимости вызова конкретного свидетеля для дачи показаний в судебном заседании (Перна против Италии). В некоторых случаях, однако, Суд был готов, в качестве исключения, пересмотреть выводы национальных судов об относимости и значимости свидетельских показаний, представленных защитой (Олужич против Хорватии, пп. 78-85).

Лица, утверждающие, что имело место нарушение п. 3d Статьи 6, должны доказать не только то, что им не было позволено вызвать определённого свидетеля, но также то, что заслушивание этого свидетеля было совершенно необходимо для установления истины и что отказ в его допросе пагубно сказался на правах защиты и справедливом характере разбирательства в целом (Буткевичус против Литвы, реш.; Кремповский против Литвы, реш.). Право вызова свидетелей защиты можно истолковать широко, как касающееся права защиты добиваться рассмотрения других доказательств, включая вещественные доказательства, экспертные отчёты и т. д.

Только вызов основного свидетеля обвинения (чьи показания используются в полном объеме и являются решающими, или в большей степени решающими, для обоснования обвинительного приговора) может быть потребован для реализации права по п. 3d Статьи 6 (Видал против Бельгии; Доорсон против Нидерландов).

Свидетель также может стать основным, если его показания могут подтвердить или опровергнуть определённую позицию защиты, избранную заявителем, такую как защита от провокации со стороны правоохранительных органов (Раманаускас против Литвы)[71].

Оценка в отношении того, кто является главным свидетелем, может быть сделана на основании анализа важности, придаваемой конкретным доказательствам, в построении предъявленного обвинения или впоследствии в обвинительном заключении (Бирутис и другие против Литвы (Birutis and others v. Lithuania), 28 марта 2002 г., пп. 28-35). Определяя, является ли определённый свидетель главным, Суд может иногда рассматривать качество и надёжность других доказательств против обвиняемого. Таким образом, хотя практика не исключает в абсолютных терминах использование показаний с чужих слов, на них нельзя опираться в ситуации, когда непосредственный очевидец не был подвергнут допросу (V.D. против Румынии (V.D. v. Romania), 16 февраля 2010 г., пп. 107-116). Подобная же логика применима к признаниям нескольких обвиняемых, которые нельзя использовать в качестве основания обвинительного приговора в отношении того лица, которое не призналось (Владимир Романов против России, пп. 97-106). Письменные, приобщённые к материалам дела показания, от которых свидетель отказался на слушании, можно также рассматривать как недостаточно надёжные для обоснования обвинения, поскольку основной свидетель не был должным образом допрошен (Орхан Чачан против Турции, пп. 31-43).

Право на вызов основного свидетеля для дачи показаний может быть использовано как в первой, так и в апелляционной инстанции, главное, чтобы в данной инстанции исследовались фактические обстоятельства (Видал против Бельгии). Вызов основного свидетеля на апелляционное слушание может требоваться тогда, когда апелляционный суд отменяет постановление первой инстанции после повторной оценки фактических обстоятельств дела, сделанной судом первой инстанции (Гарсия Эрнандес против Испании, пп. 26-36).

На свидетелей возложена гражданская обязанность давать показания, и отказ от дачи показаний не может помешать суду распорядиться о приводе их на слушания, если понадобится (Серв против Франции)[72].