Защита права на справедливое судебное разбирательство в рамках Европейской конвенции о защите прав человека

Этот элемент предполагает оценку максимально возможного наказания, которое может быть применено по отношению к нарушителю в связи с действующим законом, а не того наказания, которое действительно было назначено в конкретных обстоятельствах дела (Езех и Коннорс против Соединенного Королевства).

Для того чтобы быть отнесенным к разряду «уголовного», мера наказания должна носить карательный, а не просто сдерживающий характер. На фоне карательного характера меры наказания ее возможная степень суровости (количественный показатель) становится неважной (Озтюрк против Германии).

Наказание, связанное с лишением свободы, хотя бы и относительно кратковременным, в качестве санкции почти автоматически переводит разбирательства в разряд «уголовных». В деле Зайцевс против Латвии (пп. 31-36) назначение трёх дней «административного ареста» за неуважение к суду было расценено как перенос правонарушения в уголовную сферу (см. также дело Менешева против России (Menesheva v. Russia), 9 марта 2006 г., пп. 94-98).

Применимость Статьи 6 к досудебным расследованиям, апелляциям, а также разбирательствам относительно конституционного и иного пересмотра

В делах, связанных с «уголовным обвинением», защита по Статье 6 распространяется с момента официального уведомления о наличии подозрений относительно человека (Экле против Германии (Eckle v. Germany), 15 июля 1982 г., пп. 73-75) или таких практических мер, как обыск, когда человек впервые испытывает на себе значительный эффект таких «обвинений» в его адрес (Фоти против Италии (Foti v. Italy), 10 декабря 1982 г., пп. 52-53). В случаях когда человек подвергается допросу полиции при обстоятельствах, которые предполагают, что полиция считает его потенциальным подозреваемым и позднее его ответы используются против него на суде, Статья 6 применима к такому допросу, даже если формально допрошенный не является подозреваемым или обвиняемым (Александр Зайченко против России (Aleksandr Zaichenko v. Russia), 18 февраля 2010 г., пп. 41-60).

Статья 6 не содержит требования к государствам об учреждении апелляционных и кассационных судов. Однако если такая система создана, эта статья будет применяться, если только национальный порядок судопроизводства предоставляет заявителю доступное средство судебной защиты вплоть до высшего национального суда (Шателье против Франции (Chatellier v. France), 31 марта 2011 г., пп. 34-43).

Статья 6 применима и тогда, когда суд вышестоящей инстанции имеет дело только с вопросами права (а не с вопросами фактов и права), и даже если в конечном итоге он может отменить или подтвердить решение нижестоящей инстанции, то принять новое постановление не может (Делькур против Бельгии, пп. 23-26). Однако не все гарантии Статьи 6 применимы на стадии обжалования в той же мере, что и в суде первой инстанции. Если было обеспечено личное присутствие стороны в суде первой инстанции, его присутствие на слушании в апелляционном суде может быть необязательным при условии, что присутствует его адвокат и/или нет необходимости в повторном рассмотрении фактов или принятии решения относительно личности и характера заявителя (Соболевский № 2 против Польши (Sobolewski (No. 2) v. Poland), 9 июня 2009 г., пп. 37-44).

То, как применяется Статья 6 на разных стадиях обжалования, зависит от особых факторов конкретного разбирательства. Необходимо принимать во внимание всё разбирательство в целом в соответствии с национальной судебной процедурой, поэтому недостатки на одной стадии могут быть компенсированы на другой стадии (Фейде против Швеции (Fejde v. Sweden), 29 октября 1991 г., пп. 31-34). Однако в последнее время Суд начал уделять большее внимание инцидентам, происходящим в определённые критические моменты в разбирательствах, таким как отсутствие полноценного судебного представительства во время первого допроса подозреваемого (Пановиц против Кипра, пп. 66-77) или на финальной стадии судопроизводства (Гювеч против Турции (Güveç v. Turkey), 20 января 2009 г., пп. 125-133), которые привели к заключению о том, что разбирательства в целом были несправедливыми, даже если адвокат присутствовал на других стадиях.