Защита права на справедливое судебное разбирательство в рамках Европейской конвенции о защите прав человека

Однако опора национальных судов на доказательства, полученные в нарушение другой статьи Конвенции (например, Статьи 8), не обязательно нарушает принцип справедливости разбирательств по Статье 6 (Хан против Соединенного Королевства, пп. 34-40; Быков против России, пп. 94-105). В то же время использование доказательств, полученных посредством серьёзного нарушения Статьи 3 (например, с применением пыток), в большинстве случаев будет противоречить Статье 6.

В соответствии с принципом подчинённости и основанной на правовой презумпции доктрине, не позволяющей Суду действовать как четвёртая инстанция в делах по Статье 6, использование доказательств, полученных в нарушение национальных материально-правовых или процессуальных правил, не противоречит само по себе требованию «справедливости». Если национальные суды опираются на доказательства, полученные незаконно, Суд должен проверить: а) совпадает ли «незаконность» в наднациональной терминологии с «несправедливостью» в автономной терминологии Конвенции, б) имел ли заявитель возможность поднять этот вопрос перед национальными судами (Шенк против Швейцарии, пп. 47-51; Хеглас против Чешской Республики, пп. 89-93).

Подобным же образом Суд почти всегда оставляет вопросы оценки фактов, возникающие главным образом из предполагаемой ненадёжности доказательств, на усмотрение национального судьи. В результате большинство жалоб по Статье 6 на ненадёжность доказательств отклоняются как имеющие характер четвёртой инстанции. Когда существуют серьёзные сомнения в отношении качества доказательств, предъявляемых обвинением в уголовных делах, Суд принимает во внимание процессуальные защитные механизмы, сопровождавшие принятие и рассмотрение таких доказательств, вместо проведения их пересмотра (Корнелис против Нидерландов (Cornells v. the Netherlands), 25 мая 2004 г., реш.).

Только в некоторых исключительных делах Суд был готов заключить, вопреки позиции, занятой национальным судом, что доказательство было чрезвычайно сомнительным в силу подозрительности обстоятельств, в которых оно было получено (Лисица против Хорватии (Lisica v. Croatia), 25 февраля 2010 г., пп. 47-62). В деле Ласка и Лика против Албании (Laska and Lika v. Albania), 20 апреля 2010 г., пп. 63-72, например, обвинительный приговор заявителю основывался на результатах опознания преступника среди ряда людей, во время которого на заявителе была надета бело-синяя балаклава (точно такая же, как и маски предполагаемых преступников), тогда как маски других участников были чёрными. В такой обстановке было естественно, что пострадавший опознал заявителя как преступника. Суд пришёл к заключению, что проведённое таким образом групповое опознание не могло иметь никакой доказательной ценности и, следовательно, обвинительный приговор был чрезвычайно сомнительным. Однако такие дела исключительно редки, и, помимо расследований провокаций со стороны правоохранительных органов[43], никакая другая категория дел, как правило, не требует пересмотра Судом по Статье 6 фактов, установленных национальными судами.

Проведение судебного разбирательства в разумный срок

Общие принципы

Это право вытекает и из формулировки Статьи 6, и из принципов действенности (H. против Франции (H. V. France), 24 октября 1989 г.).

Статья 6 полностью независима от того, как национальный порядок судопроизводства определяет продолжительность процессуальных действий, поскольку нарушение срока давности, установленного национальными законами, не обязательно свидетельствует о нарушении Статьи 6. В отличие от многих национальных систем, в практике Суда не существует временного ограничения для какого-либо определённого типа разбирательств, и все ситуации рассматриваются в зависимости от конкретных обстоятельств.

Требование «разумного срока» применимо как к гражданским, так и к уголовным делам, но его нельзя путать с более строгой проверкой длительности задержания, которая применима, только если человек лишается свободы до суда (Смирнова против России (Smirnova v. Russia), 24 июля 2003 г., пп. 80-88). Продолжительность уголовного разбирательства не следует, однако, путать со сроком предварительного заключения по п. 3 Статьи 5. Рассмотрение последнего обычно осуществляется в соответствии с более строгими стандартами (Смирнова против России, пп. 56-71).