Защита Центавра

Противник, не теряя времени и нанося удары, пошел вперед. Бил в голову, в корпус, метил в печень. От большей части ударов Илья уклонялся или они попадали в защиту. Но сила ударов была велика, и они или вынуждали его отходить, или попросту откидывали в сторону. Щель, сквозь которую он мог наблюдать, напоминала обзор из танка Т-З4, когда по нему лупят немецкие тигры.

Во всяком случае, он так это себе представлял. Илья сосредоточился в себе, стараясь отключиться от восприятия внешних воздействий. У кого из животных шкура и кости толще им и надо стать: бизон, слон, носорог? Да, пусть это бизон.

Пусть пробует пробить его. Интеллект оставил Илью. Остались инстинкты. Он то уворачивался, то подставлял под удар плечи и руки, которые от ударов немели и не слушались. Голова сотрясалась от ударов. В один из моментов всплыла картина, которую он наблюдал несколько раз, во время атаки противника. Это открытый подбородок, на который боксер не обращал внимания из-за увлеченности атакой. Илья взбодрился, ожидая, когда соперник даст шанс, перестраиваясь или нацеливаясь на другое направление. Дождался, наконец, и выпрямляясь, направил правый кулак снизу- вверх, к подбородку боксера. Руки того безвольно опустились, и он сел на колени на полу ринга.

И тренер, и немногие зрители не сразу поняли, что произошло. Все ждали, что результатом длительной атаки может стать, если не нокаут, то прекращение боя за явным преимуществом. Хотя такой исход и не приветствовался бы тренером, который дал установку боксеру, что и как делать со спарринг партнером, но был бы принят как данность. Заканчивалась вторая минута раунда.

Тренер махнул Илье, отправляя в сторону угла, а сам занялся его противником.

– Ты то как?!

Тот, приходя в себя, слабо махнул рукой, мол, все в порядке.

– Ладно, иди на скамейку, посиди. Парни, кто-нибудь, помогите ему.

Подошел к Илье.

– Ты за десять минут двоих нокаутировал?! Как это возможно! Ты даже не тяжеловес, чтобы за счет силы уронить противника.

– Просто бьюсь. Набираю очки. Слежу за противником. Если допускает системную ошибку, стараюсь воспользоваться, пока ему тренеры не подсказали. Отыскиваю слабое место. Жду момента, когда наверняка попаду.

– Выходит, тебе и тренер не нужен?

– Тренеру виднее со стороны, он и подсказывает.

– Я понимаю, что тебе сейчас досталось, но, может, проведешь пару раундов нормального безнокаутного боя.

– Массажист есть у вас? Он мне руки и плечи отбил.

– Сейчас скажу, пригласят.

Последующий десятиминутный массаж настроил Илью на мажорный лад, и он провел два полноценных раунда, как хотел тренер.

– Спасибо, пацан. Ты вроде с университета? А к нам не хочешь? Там не встретишь таких бойцов как у нас. У тебя здесь будут хорошие перспективы. Могу поговорить с Маргаритой Сергеевной.

– Спасибо. Но я пока не хочу ничего менять.

– Дело твое. Ты готов продолжить спарринги?

– Звоните, приеду, как смогу?

После этого, Илье приезжал в клуб еще несколько раз. В этих поединках он научился выстраивать свою тактику защиты и атаки, подключать в экстремальных ситуациях интуицию. Хорошо обогатил опыт, встречаясь с боксерами, исповедующими разные стили ведения боев.

После возвращения из Германии позвонила Маргарита.

– Я горжусь, тобой! Тренер и ребята такое наговорили про тебя. Двоих в первом раунде нокаутировал! Если хочешь, в эти выходные встретимся. Конкретнее переговорим в субботу или пятницу. Я соскучилась, дорогой!

Илья тоже ждал этой встречи, но из за гриппа, который подхватила Маргарита, пришлось все отложить.

Пока она болела, Илья успел отметить день рождения. Ему пошел шестнадцатый год. С малой Родины, учитывая разницу во времени, звонки пошли со второй половины дня. Мама, сестра, отец и Тина. Она звонила часов в одиннадцать тагарского времени перед сном.

– Сегодня я звоню, а обычно представляю, что разговариваю с тобой по телефону. Спросишь, почему по телефону? Да потому, что я говорю якобы в трубку те вещи, что не решусь никогда сказать при личной встрече. Мне будет очень стыдно. Хотя мне кажется, по телевизору говорят, а то показывают и худшее.

Не знаю. Наверное, когда-нибудь и решусь сказать. Правда, это все равно будет телефонная трубка. Сегодня, удивительно, почему именно сегодня, мальчик из десятого класса признался в любви. Слушай, это так интересно со стороны!

Мямлил, мямлил. Говорил про дружбу, про то, что постоянно наблюдает за мной. Думает обо мне. Вообще, я думаю, не врет. За мной такое тоже водится. В отношении тебя, конечно.

Жду лета. Ты ведь приедешь на каникулы? Если нет, то жди меня с визитом! Паспорт я буду получать в марте и стану вольной птицей. Смогу полететь куда хочу. Иля, я болтаю, а ты все молчишь и молчишь!

– Я слушаю тебя, кто-то должен слушать. И кое-что, таки, понял из того, что ты говоришь в свой телефон. Сказать?

– Знаю, что соврешь или сочинишь, Илья. Но все равно, скажи!

– Держись крепче за свою кровать, Тинка! Ты сказала в одном из разговоров с трубкой «Илья, я очень хочу, чтобы ты как следует . меня».