Защити меня

Даша понравилась мне сразу, еще когда увидел ее впервые на фотографии, изучая дело. Было в ней что-то такое. И когда она села в мою машину, просто не поверил такой удаче. Хотел помочь, расположить к себе, но в итоге она сбежала, что неудивительно. Я не стал давить, хотел выждать А потом она пришла сама…

Я не планировал вмешивать чувства. Секс — да, как приятный бонус к основному делу, я и впрямь надеялся, что у нее остались какие-то бумаги, или она знает, где искать, потому что до конца не было понятно, что же стало с компроматом. Но вот история в итоге закрутилась знатная. Этот ее дружок…

До сих пор злюсь, думая о нем. Хотя знаю: она его простила. Простила за то, что он, черт возьми, по факту сдал ее мужчину на верную смерть. Может, и не простила, просто приняла, мы не говорим на эту тему. В нашей жизни нет места прошлому. По крайней мере, сейчас.

Хотя матери я весточку послал, как и сказала тогда Даша. Не ждал больших перемен, и был очень удивлен. Мать словно бы ожила. Перестала вести затворнический образ жизни, стала появляться в свете, открыла благотворительный фонд, а еще пишет книгу о балете. Узнавая об этом, я испытывал радость и боль одноверменно.

У нас всегда были странные отношения. Она была неприступна для меня, закрыта, холодна. Мне кажется, они с Дашей похожи в чем-то. Только в силу возраста я не мог прорваться сквозь стену, считал мать равнодушной, и потому наши отношения так и не стали доверительными. И все-таки я ее люблю, и она любила меня, уж как могла. Может, когда-нибудь, как знать, мы еще встретимся. Но пока что это опасно.

— Андрей, ау, — Дашка встала передо мной, я вынырнул из мыслей, посмотрел непонимающе. Она чмокнула меня в нос, привстав на цыпочки. — Ты меня вообще слушаешь?

— Конечно. Говори.

Она снова рассмеялась, взяла меня под руку. Черногория была верным решением. Там Даше хорошо, а мне… Мне в общем-то все равно, где находиться. Сейчас в Европе безопасно. Обо мне не знают, Даша могла бы столкнуться разве что с Мироном. Но он далеко, сначала рванул в Европу, но спустя пару месяцев променял ее на Азию, там и живет до сих пор. Вот и хорошо, чем дальше он от нас, тем лучше.

— Да о чем ты там думаешь, что меня не слышишь? — Дашка снова встала передо мной, я посмотрел на нее.

Провел ладонью по лицу, убирая волосы, которые забросил теплый ветер. Она посерьезнела. Я знаю, за этой веселостью прячется все та же испуганная девчонка, прошедшая такую школу выживания, что не каждому мужику по плечу. Прошедшая, выстоявшая и оставшаяся чистым хорошим человеком.

— Я люблю тебя, Даш, — сорвалось с губ как-то само собой.

Она заморгала, даже как будто испугалась, растерялась, а потом уткнулась носом мне в грудь, хватаясь пальцами за полы распахнутого пиджака. Я обнял ее, вдохнул запах волос, почувствовал, что она дрожит. Поругал себя за эти слова. Не то чтобы я так не считал, глупо от себя бегать, не в том я уже возрасте. Просто нужны ли они ей?

Я все-таки приподнял ее лицо, она торопливо вытерла слезы. Посмотрела на меня, а потом снова уткнулась мне в грудь. Я погладил ее по волосам и только тогда уловил, как она шепчет:

— Я тоже тебя люблю, Андрей. Очень люблю.

Признание всегда сложно, особенно сложно, когда в твоей жизни был другой человек, которого ты любил, ради которого готов был положить свою жизнь. Но признаться в новых чувствах — вовсе не значит предать старые. Они всегда будут с тобой, рядом, у сердца. Просто теперь оно будет не так сильно болеть, и снова сможет любить.

Конец