Защитник

Определились мы и с руководством центра: Клепченко осуществлял общее командование группой, Орлов командовал всей связью, Микулов - всем боевым крылом,  в том числе, своей ротой и ротой Евгения Киричева; инженерами-саперами Шаламова; снайперами Бурята и Семакова; все тыловые подразделения возглавил заместитель Филиппова 45-ти летний капитан интендантской службы Боголюбов Александр Сергеевич, отец Михаила, пришедший к нам в полк добровольцем по его  рекомендации и являющийся одновременно командиром роты обозно-хозяйственного снабжения; медчастью командовала Света Киричева, отправлявшаяся  с военврачами Людой Летневой и  Аленой Рудковой и сестринским медперсоналом. Капитан  Олег Бушин, как очень грамотный радист - стационарщик,  был переведен из учебного центра и возглавил 1-й взвод стационарной радиосвязи, который отправлялся в Новороссийск. Вместо него начальником курса радистов учебного центра был назначен радист-разведчик Олег Трофимов. Бухгалтера Наташа Танова и Ира Казакова были прикомандированы в центр от финчасти.

Аппаратура с ЗИПом, вещевое имущество, продовольствие, оружие и спецснаряжение везли на грузовиках с охраной из разведчиков. Остальные  ехали в теплушках воинского  эшелона из Ростова в Туапсе.

Я же с женским медперсоналом ехал, как «белый человек» в  купейном вагоне, но в разных купе. Наши девушки собрались в одном купе и обсуждали жизнь, заодно, в очередной раз, обмывая бракосочетание  Светланы с Евгением. В моем же купе ехало  трое боевых офицеров, два пехотных майора возвращались из командировки в Москву в свою часть под Туапсе, а третьим попутчиком оказался гвардии подполковник командир танкового полка 1-я гвардейской танковой бригады, ехавший после ранения под Ржевом в реабилитационный отпуск к себе домой. В соседнем с нами купе, забитым под завязку чемоданами, ехала шумная компания из двух капитанов и майора интендантской службы и одна медсестра. Вскоре она из своего купе ушла к моим девушкам медикам. Мы втроем  побеждали за разговором бутылочку спирта с неприхотливой закуской, вскоре все были уже на «ты».

- Слушай, Александр, вот смотрю я на тебя и думаю, а ведь я тебя знаю! Помнишь в деревеньке под Москвой, Чесмены, кажется, ты с нашим командиром Александром Лавриненко разговаривал, а я комроты был тогда и на втором танке ехал, Бурда Александр Фёдорович мое полное имя. Так вот, что я хотел сказать - погиб Александр, 52 танка настрелял и погиб под Истрой.

- Ну, Александр, ты тоже наверняка танкист-ас, небось, двадцатку набил. Так что ты до 30 доведи, чтобы еще красивее цифра получилась.

- Я запомню, товарищ гвардии полковник.

- Запоминай и делай.

За войну Бурда станет еще одним нашим танкистом-асом, победившим в 30 дуэлях с вражескими танками и САУ.

Общались о боях, о быте, так же разговорились и о том, как обстояло дело с премиальными за подбитую технику врага на практике: выплачивались ли премии, и если да, то в полном ли объёме? Тут наши мнения разошлись, все приводили разные примеры из своей жизни или рассказов знакомых.

«Вот скажу для  примера, - горячился Бурда, - у нас в полку это дело строго на учете, - я лично слежу, чтобы все выплачивалось вовремя. Так вот, я тогда еще комроты был. Бой длился до самого вечера. Два танка моей роты сгорели, один подбили, правда, потом мы его восстановили, но, в бою рота уничтожила 18 танков, из них мой экипаж — четыре. Утром к танку подбегает начфин батальона и спрашивает: «Бурда, куда перевести деньги за подбитые фашистские танки?». А нам за каждый подбитый танк давали 500 рублей».

- Знаете, ребята, я  тоже за службу сталкивался с начальниками финотделов, честно исполняющими свою работу. Нам за сбитые самолеты и танки и за восстановленную технику четко выдают деньги.

- Вы и самолеты сбиваете, ничего себе у вас радиополк.

«Что есть, то есть, я и сам в первый месяц войны с ручного пулемета «Юнкерс» срезал, уж очень они нагло нас бомбили. Вот этот свой первый орден я получил, в том числе, и за самолет», - показав на планку ордена «Красного знамени».

Пришли к выводу, что выплаты в большой степени зависели от начальника финансовой службы каждой отдельно взятой части.

Было уже за полночь, вагон затихал, многие люди  уже спали. Я, сняв китель, в одной гимнастерке вышел в коридор и увидел плачущую медсестру.

- Что случилось?

Всхлипывая, она стала рассказывать: «С моей зарплаты каждые два месяца отправляла деньги, а дома пишут, что за два года всего два раза получили. А вон эти командиры полные сумки везут. Я еду на демобилизацию по ранению и зашла в купе, спать хочу, да  и увидела, как у нашего начфина упала сумка и раскрылась. Вон он пьяный лежит, а вон смотрите – он полную сумку красных тридцаток везет! Так вот где наши кровные денежки пропали, сволочь! Ой, товарищ гвардии полковник, вы не подумайте - я ничего не взяла. Если что, меня медсестра Валя Васильева зовут, я из Тихорецка!»

- А что у вас за ранение?

- Осколок кость в ноге раздробил, и хотя его вытащили, но что-то там не доделали - нога не заживает, все время гнойный свищ теперь.