Защитник

Гриффин начинает посасывать меня, и мурашки неровным строем пронзают мой живот. Бёдра неконтролируемо дрожат, пока оргазм проносится сквозь меня.

Когда его язык толкается в меня, мои ноги напрягаются, а спина выгибается в холодный воздух надо мной.

Он стонет, этот звук вибрирует на моих, всё ещё чувствительных точках, а потом он вставляет в меня два пальца, разжигая огонь, пока он не становится адским пламенем.

— Я скучал по тому, как заставлял тебя кончать. Люблю, когда твоё тело полностью сдаётся мне.

Меня покидает тепло его тела, и Гриффин оборачивает пальцы вокруг моих бёдер. Он подталкивает меня вверх, а потом переворачивает так, что я оказываюсь на коленях, а моя задница на его полном обозрении.

— Райли, — шепчет он, пока его бёдра толкаются вперёд, и он жёстко входит в меня.

Я задыхаюсь от того, с какой силой он врезается в меня. Гриффин большой, твёрдый, как камень, и я чувствую его очень глубоко в этой позиции.

Я сжимаюсь вокруг него, наслаждаясь ощущением этих толчков. Мужские бёдра ударяются о мой зад, и это заставляет меня шире раздвинуть ноги. Я наклоняюсь вперёд, кладу щёку на плитку, а руки вытягиваю перед собой так, что мой зад был полностью открыт перед ним.

— Жёстче, пожалуйста, — я умоляю, а он даёт мне именно то, что я хочу, сгребая руками бёдра, сильнее вбиваясь в меня. В воздухе вибрируют звуки шлепков кожи о кожу.

— Люблю, когда ты умоляешь. Ты разрываешь меня на чёртовы куски единственным словом.

Он впивается пальцами в мою кожу, когда усиливает хватку на бёдрах, и это граничит с болью.

Он со стоном подаётся вперёд, а потом врезается в меня, жёстче, быстрее.

Удовольствие начинает пульсировать в моём животе. Он продолжает врезаться в меня, разжигая всё моё тело страстью и наслаждением.

Наши тела горячие и скользкие, а запах нашей любви, ещё больше питает наше желание.

Внутри меня всё сжимается, пока я не чувствую, что могу разломиться пополам.

— Бл*дь! — стонет Гриффин, а потом его тело начинает дрожать напротив моего. — Ох, Райли! — его движения становятся резкими, пока он опустошает себя внутри меня, с последним толчком.

Всё, что я могу делать, это лежать на плитке, полностью изможденная.

Руки Гриффина скользят к моей талии, и он бережно тянет меня назад в воду. Мужчина садится и размещает меня меж своих ног, моя голова падает назад на его грудь. Его пальцы лениво выводят узоры на моём животе и груди.

Я закрываю глаза и улыбаюсь. Мой дом прямо здесь. И я люблю этот момент больше всего. Когда он обнимает меня, я и вправду чувствую его любовь.

Глава 34

Гриффин

Жизнь полна ошибок и извлекаемых из них уроков.

Райли права, ничто в жизни не вечно. Ты тратишь жизнь, беспокоясь о всякой ерунде, которая может никогда не произойти, и пропускаешь то, что есть сейчас.

Я покончил с этим беспокойством. Я покончил с чрезмерным обдумыванием малейших деталей.

Я покончил со службой безопасности.

Я покончил с прошлым.

Всё, на чём я сосредоточен, это то, что мы с Райли имеем сейчас.

Она поглотила меня. Всё в ней поглотило меня, до тех пор, пока я полностью не потерялся в ней, я не хочу быть найденным, никогда.

***

Случайный день где-то в будущем

Я обнаружил Райли снаружи дома, у могил. Она разбила небольшой палисадник вокруг кладбища. И ещё она заставила меня установить фонари вокруг забора.

Она сидит и вытирает руки о шорты, всюду оставляя мазки грязи.

— Тебе не кажется, что выглядит гораздо лучше? — спрашивает она, щурясь на солнце.

— Так и есть, — я сажусь рядом с ней и кладу локти на колени.

У меня нет ощущения, что прошёл год с тех пор, как всё произошло. Это всё ещё ощущается словно вчера. Все ещё есть такие дни, когда я жду, что, зайдя в комнату, поймаю Амелию и Майлза за притворным спором. Я всё ещё жду, что услышу смех Джоша, звучащий отовсюду. Невозможно было не смеяться, когда он был рядом.

Райли замечает, что я уставился на могилы, и садится на колени передо мной, поглаживая мои плечи.

— Не думаю, что когда-либо наступит время, когда мы сможем полностью отпустить их. Со временем мы научимся жить с этими зияющими дырами, которые остались от их ухода, но на самом деле, они никогда и не уйдут. Амелия говорила правду: ты сам выбираешь, что остаётся после твоих близких. Я выбираю иметь их здесь со мной сейчас, а не в прошлом. Я верю, что они могут слышать меня. Я верю, что, каким-то образом, они здесь, с нами.

Я притягиваю её к себе на колени и нежно целую.

Моя рука поглаживает её животик, и улыбка кривит мои губы.

— Думаю, сейчас самое время проверить пальчики нашего сына, ну, знаешь, просто чтобы быть уверенными, что мы завершили все финальные штрихи для него.

Она смеётся и встаёт с моих колен.

— Почему ты думаешь, что это мальчик?

— На самом деле, мне всё равно, девочка это или мальчик, — говорю я, вставая. Я обнимаю её за бёдра, пока её очень беременный живот не прижимается ко мне. — Всё, о чём я беспокоюсь, это о тех финальных штрихах, — я многозначительно двигаю бровями.

— Только если потом я получу массаж ног. Твой ребёнок очень тяжёлый.