Защитник

– Загляни ко мне через два дня, – распорядилась девушка. – Я дам тебе то зелье, о котором говорил твой отец.

Рот Викана изумлённо распахнулся, и девушка ехидно улыбнулась.

– Поверь, после этого снадобья все будут мне завидовать и умолять рассказать, как же мне удалось так тебя выдрессировать.

Викан бухнулся на колени и, протянув руки вперёд, блаженно пропел:

– Майяри, обожаю тебя! Я твой верный раб!

Девушка весело сморщила носик и, хулиганисто хихикнув – лицо Шидая озадаченно вытянулось, – скрылась за дверью.

– Викан, о чём она?

– М-м-м? – тот непонимающе уставился на него.

– Прекрати! Ты понял.

– Это наш секретик, – наглец подмигнул и поднялся с колен. – О, кстати, кажется, наш с вами план уже приходит в действие, – волк многозначительно повёл бровями в сторону дома, и Шидай успел заметить отошедшего от окна Ранхаша. – А мне пора!

Взметнув полами плаща, как крыльями, Викан перелетел через улицу и, послав дяде на прощание воздушный поцелуй, заскочил в экипаж.

Помрачневший Шидай проводил карету подозрительным взглядом и тяжело вздохнул. И что он только творит? Так, надо остыть и привести мысли в порядок…

[1] Хатера̀й – это слово из южносалейского языка. Так называют воинствующих женщин и женщин, которые живут как мужчины. Иногда употребляется с издевательски-оскорбительными намерениями. Например: «Тоже мне, хатерай выискалась!».

Глава 34. Новая школа, старые знакомые

В его глазах мелькали золотые искры. Раньше Майяри казалось, что они вовсе не способны отражать свет. Даже не так. Глаза харена всегда были для неё ровной льдистой гладью – блестящей, но ничего не отражающей. Холодной и пустой. И только сейчас, украдкой наблюдая за ним, она с удивлением отметила, что в его зрачках вспыхивают огни мелькающих уличных фонарей. Его глаза продолжали оставаться холодными, но в этот раз она видела не равнодушие, а глубокую погружённость в себя. Ей подумалось, что харен впускает внешний мир через глаза в себя, но не выпускает то, что живёт в нём самом.

Кольнула лёгкая зависть.

Шевельнулась досада.

Завозилась обеспокоенность.

У Майяри никогда не получалось быть такой невозмутимой и хладнокровной. Кипящие внутри эмоции раз за разом находили щёлочку в её обороне и вырывались наружу. Неужели там, за этими холодными глазами, скрываются живые чувства? И почему она раньше не обратила на это внимание? Получается, она совсем-совсем не знает, что из себя представляет харен?

Мужчина шевельнулся, и на его щёку упал выбившийся серебристый локон. В глазах проплыл и исчез дом, ресницы опустились, опять резко поднялись, и Майяри осознала, что в жёлтых глазах отражается уже она сама.

– Вы хотите что-то сказать мне? – поинтересовался господин Ранхаш.

На мгновение Майяри смутилась – её подловили на разглядывании, – но почти тут же одёрнула себя. В её любопытстве нет ничего постыдного, сама она не раз ловила на себе оценивающие взгляды харена.

– Нет, просто смотрю, – честно призналась она и ощутила мимолётный всплеск удовольствия: ей показалось, что в движении ресниц оборотня мелькнуло что-то растерянное. – Может, пока едем, я вам ногу полечу? А то вчера вы от меня сбежали.

– Я не сбегал, – мягко отмахнулся от обвинения господин Ранхаш, – просто был занят. И сейчас не самое подходящее время для этого. Поберегите силы для школы.

Майяри невольно прижала к животу симпатичный чёрный саквояжик с узором из серебристых ромашек. Ей его дал господин Ываший. Предусмотрительный домоправитель подготовил ей все необходимые учебные принадлежности, что очень тронуло Майяри, и она даже закрыла глаза на цветочки. В конце концов, она девушка и ей должно такое нравиться.

Проводить Майяри первый раз в школу вызвался харен. Точнее, даже не вызвался. Майяри бы и одна прекрасно добралась, но господин Ранхаш посчитал, что ему необходимо лично встретиться с директором школы и передать из рук в руки свою подопечную. Её это в принципе не удивило. Скорее уж её удивило, что господин Шидай не поехал с ними, умотав в несусветную рань в неизвестном направлении.

– У меня полно сил, – напомнила Майяри и не удержалась от пристального взгляда на больную ногу. – Ваше лечение не отнимает даже их тысячной доли.

Нет, она, конечно, понимала, почему харен при каждом удобном случае пытался избежать лечения, но всё же ради своего здоровья и спокойствия господина Шидая мог бы и потерпеть.

Первый раз деликатную проблему господина Ранхаша Майяри заметила только на четвёртый день лечения. Уже освоившись с его ногой, «запомнив» все её мышцы пальцами, девушка начала обращать внимание и на посторонние отвлекающие детали. Заметив, как сильно оборотень впивается пальцами в полу плаща, она было обеспокоилась, что ему очень больно, но почти тут же заметила кое-что под собственно полой плаща. Сохранить серьёзность ей удалось с огромным трудом. Бедняга харен! Как он, наверное, себя неудобно чувствовал…

– Сосредоточьтесь на предстоящем вам сложном дне, – посоветовал мужчина. – Лечение можно провести вечером. Или завтра. Завтра в школе как раз выходной.