Защитник

Желудок сжался, и Майяри, судорожно сглотнув, с трудом приподняла голову – лежала она на животе – и посмотрела, нет ли кого-нибудь по другую сторону от харена. Левая половина постели была смята, но пуста. Она спала с господином Ранхашем в одной постели? Только с ним одним? Кровь кипятком прилила к шее, наползла на щёки и осветила уши.

Майяри никогда не считала себя особенно стеснительной. Порой ей бывало неловко или стыдно, но это был далеко не первый раз, когда она ложилась спать рядом с мужчиной. На практике, когда она училась в Санаришской школе магии, ученики чаще всего спали на свежем воздухе и девушек мастера раскладывали между парнями. Последние-то горячие, а у девчонок вечно руки и ноги как лёд. Первый раз Майяри такой ночлег показался настоящей дикостью, но, проснувшись утром в объятиях Виидаша, девушка поняла, что ничего неприятного или особо постыдного в этом нет. Зато тепло-то как!

Но сейчас всё было иначе. Одна мысль, что она провела ночь в одной постели с выдержанным хареном, для которого приличия не пустой звук, заставила почувствовать ужас. Они уже делили вместе комнату, но тогда она хотя бы помнила, что происходило. А сейчас… Майяри опять сглотнула.

Как-то старейшина заподозрил, что она задумала очередной побег. Майяри всегда умела хорошо держать свои планы при себе, даже побои не могли вытянуть из неё правду. Но дед знал её слабое место: в бреду она могла рассказать что угодно. Нужно было просто довести её до неадекватного состояния, например, подпоить. В тот раз Майяри очнулась на вершине горы, куда могли попасть только оборотни-птицы. Рядом лежал Борий в своём зверином облике с выщипанным хвостом и придавленный камнем к земле.

Пить ей запретили под страхом смерти.

Так что же она сотворила этой ночью?

– Отпустите меня, – потребовал харен.

Майяри посмотрела на него с удивлением и непониманием: она вроде бы его и не держит. Оборотень молча шевельнул бровями, указывая куда-то вниз, и девушка, опустив глаза, обнаружила, что длинная шикарная серебристая коса харена намотана на её руку, а на кончике этой косы она совсем недавно с таким блаженством почивала. Майяри торопливо освободила мужчину, и тот тут же сел. Девушка тоже поспешила подняться и отползти к краю кровати.

Беспокойство её только усилилось, когда она обнаружила, что платье её расстёгнуто до самого пояса, благо нижняя рубашка целомудренная, хоть и с кружевным воротом, один из чулок стянут с ноги и теперь волочился за ней подобно длинному хвосту, а второго не было вовсе. Украдкой осмотревшись, Майяри едва сдержала стон: пропажа висела на дверной ручке.

– Я плохо себя вела? – рискнула она спросить у харена.

– Отвратительно, – не стал врать тот.

Он пережил весьма волнующие моменты, когда, проснувшись ночью от копошения рядом, обнаружил, что девушка почти вылезла из своего платья и, хныкая, что ей жарко, стягивала с себя чулки. Дело она не закончила и, вымотавшись, плюхнулась обратно, чтобы через несколько секунд вцепиться зубами в его косу. У Ранхаша появилось крепкое подозрение, что Майяри не только хаги, но и оборотень. И эти подозрения только окрепли, когда она, облизнувшись, с ухмылкой поведала ему, что он такой вкусный и она съест его целиком, так что пусть боится её. Увы, почему-то это прозвучало не пугающе, а возбуждающе.

– Ну вы же не позволили себя обидеть? – с надеждой спросила Майяри.

Ранхаш мрачно посмотрел на неё и повёл шей из стороны в сторону, разминая её. Ворот распахнулся чуть шире, и девушка с леденящим душу ужасом отметила синее пятно в том месте, где шея переходила в плечо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Я подралась с вами?!

– Нет, – раздражённо отозвался Ранхаш, который ещё не знал, какое украшение расцвело на его теле.

Девушка едва сдержала вздох облегчения. Значит, это не она.

– Вы ничего не помните? – предположил харен. Дождавшись осторожного кивка, Ранхаш недовольно протянул: – Вы доставили очень много проблем.

– Простите, – Майяри покаянно опустила голову.

– Разнесли таверну, пели неприличные песни, приставали к охране, – Ранхашу захотелось немножко отомстить, и он слегка приукрасил реальность, – и с воплями бегали по улицам города.

– М-мне очень стыдно, – искренне выдохнула Майяри, надеясь, что приставала она только к охране.

– Тс-с-с, Ранхаш, – раздалось досадливое шипение, и над краем постели появились плечи и голова лекаря.

Майяри аж покачнулась от облегчения. Так они не одни!

Шидай, морщась, с удивлением осмотрелся и затем вопросительно взглянул на Ранхаша.

– Ты сам упал, – ответил тот.

– Мог бы и поднять, – прокряхтел лекарь. – Ох, моя спина…

Мужчина потянулся, и позвоночник его угрожающе захрустел.

– О боги… Не слушай его, Майяри. Хорошо мы вчера погуляли, а из разгрома там поломанные столы всего лишь. Я-то всё помню! Ой, Майяри, – лекарь неожиданно захохотал, – мы вчера с тобой Ранхаша едва замуж за Рладая не отдали.

Глаза Майяри расширились. Зачем? Они же оба мужчины! Тёмные, и почему она никогда ничего не помнит?! Даже обидно стало.