Защитник Донбасса

— Получается, воюешь, — значительно кивнул Васнецов. — Одобряю.

— Граждане провожающие! — донесся из коридора голос проводницы. — Просьба покинуть вагон. Поезд отправляется!

Спустя несколько минут по составу прошла дрожь, прозвучал длинный гудок. За окном в свете фонарей поплыл перрон, люди, махавшие руками вослед поезду, и здание вокзала.

Чуть позже, когда проводница Зина, зайдя к ним в купе, еще раз проверила билеты, Васнецов достал из бокового кармана пиджака плоскую мельхиоровую флягу и поставил на столик:

— Предлагаю по пять капель за знакомство.

— Не возражаю, — ответил Максим. Достал с верхнего багажного отделения сумку, раздернул змейку и добавил к угощению плитку шоколада. Сумку он вернул на место, вышел из купе и вскоре вернулся с двумя стаканами.

— А чего хромаешь? — кивнул отставник на ногу.

— Так у меня отпуск после ранения.

— Вона оно как. — Полковник свинтил колпачок фляжки и наполнил стаканы на одну треть. — За тебя, сержант! — объявил Васнецов тост.

Соседи чокнулись, выпили и закусили шоколадом, отломив от плитки по дольке.

— Ну и как там, на фронте? — положил на стол локти Васнецов. — По телевизору показывают, что бьем врага — только перья летят. А на самом деле?

— По-разному бывает, — пожал Максим плечами.

— Вот и мне так кажется. Не понимаю я этой спецоперации. Особенно ее начало, а теперь и ход действий. Сам я три войны прошел. Афганскую и две чеченских. Опыт имею.

— По-вашему, что-то не так?

— Не так, — нахмурил брови Васнецов. — Почему в первый день не нанесли удар по украинским казармам в районе спецоперации? Надеялись, что выйдут и начнут сдаваться? Ошиблись. Украинские войска заняли боевые позиции и стали отбиваться. А потом эта высадка под Гостомелем в тридцати километрах от Киева? Десант с захватом аэродрома справился блестяще и удерживал его до подхода основных сил. А затем последовал приказ на отход. Как это расценить?

— Насколько помню, все объяснили отвлекающим маневром, — взглянул на него Максим. — Чтобы удержать противника от переброски дополнительных сил в Донбасс. И нанести там сокрушительный удар.

— Что-то сокрушительный удар не особо получился. За исключением Мариуполя. ДНР до сих пор не освободили.

— Все верно, — вздохнул Максим. — Факт такой имеет место.

— А как тебе переговоры Мединского в Гомеле? Это же позор! Врага бьют, а тут такое. На грани предательства.

— Да, насчет этого непонятно.

— Тактика тоже какая-то дурацкая, — продолжал собеседник все эмоциональнее. — Воевать малыми силами против многократно превосходящего численно врага. Фронт растянут, бойцов явно не хватает. Удары по украинским центрам принятия решений и инфраструктуре не наносим. Наши стратеги могут и доиграться…

Максим молчал. Сказать было нечего.

— Ладно. — Полковник взял в руку флягу. — Давай примем еще. Нужно успокоить нервы.

Выпили, сжевали еще по кубику шоколада.

— А вы в каких войсках служили? — поинтересовался Максим.

— Танкист. После срочной окончил Харьковское училище, прошел путь от взводного до комполка. При министре обороны Сердюкове в числе еще двухсот тысяч офицеров попал под сокращение. С тех пор в отставке.

— Двухсот тысяч? — высоко вскинул брови Максим.

— Ну да. Фактически уничтожил армию, подлец. До сих пор икается.

— Так это же вредительство! За такое сажать нужно…

— А у нас пересадили. Из одного кресла в другое. Теперь командует в «Ростехе». Возрождает гражданскую авиацию.

— Чудны твои дела, Господи, — покачал головой Максим.

— Чудны, — согласился Васнецов, разлив остатки коньяка. — Ну, давай по последней, и отбой. Уже поздно, — сказал он, взглянув на часы на запястье.

Спать Максиму не хотелось, и, опорожнив стакан, он попросил полковника рассказать что-нибудь из его военной практики. Он вспомнил, как Александр Иванович рассказывал о службе, как любил Максим подростком слушать его фронтовые рассказы…

— Отчего же, можно. — Завинтив пробку, Васнецов убрал флягу. — Расскажу одну запомнившуюся историю. Служил я тогда в Афгане, командовал ротой «Т-62». Не помню, как завязался тот бой. Наша задача была обеспечить на своем участке беспрепятственное прохождение колонн по дороге в Кабул. И, судя по тому, как плотно насели «духи», стало ясно: они пытаются оттянуть побольше наших сил с тем, чтобы оголить другие участки. Видимо, ожидалось прибытие в столицу ценного груза или какого-то важного лица. Разведка у них работала неплохо.

В общем, через несколько минут после начала боя плотность огня была такой, что не высунуться. Наблюдение, иначе как через танковые триплексы, вести было невозможно. Душманские пули беспрестанно рикошетировали от корпуса, высекая из брони искры. Не считая автоматического огня, против нас работали несколько гранатометов, чьи расчеты, естественно, постоянно меняли позиции, и миномет, который тоже никак не удавалось засечь, — неподалеку находился кишлак, вот с его территории миномет и лупил.