Защитник монстров

Кроме того, на праздник явился отец Насти, и мне не удалось избежать повторного разговора с родителем девушки. Как и в прошлый раз, я заверил, что не претендую на ее огромное приданое. И все же мне показалось, что князь был уже не так категоричен, как при первой нашей встрече. Или это я сам себя обманываю?

Но, как бы то ни было, я с легким сердцем дал обещание не искать встреч с девушкой и говорил это совершенно искренне, потому что обещал Насте лишь отвечать на ее письма. Девушка понимала, что долгое общение лицом к лицу нам не светит. Женщины в королевстве были воспитаны так, что никому и в голову не приходило упрекать мужчин в том, что те уделяют слишком много времени делам, а не их ранимым персонам.

В этот раз ворота в королевский сад, а точнее — калитка в этих воротах открылась для меня. Хотя сказать, что мне здесь рады, было бы не просто преувеличением, а откровенной ложью. Такое впечатление, что страже было известно о задуманном мной покушении на принца. Меня обыскали и даже отобрали трость. В принципе действия гвардейцев меня не задевали, больше волновали взгляды трех монахов нового братства под названием Орден Чистых. Это название мне поведал отец Насти, вместе с предостережениями в отношении членов сей организации. Ни фанатичные взгляды, ни черные одеяния новоявленных орденцев как-то не вязались с названием, что, впрочем, монахов не особо волновало.

Ощущая подобную злобу, напрягся не только я. По лицу Скули было видно, что он ощутил себя в модном камзоле едва ли не голым.

К боковому входу во дворец меня вел не гвардеец, а монах, и это тоже нервировало — вдруг этому психопату взбредет в голову посредством отравленного стилета избавить своего предводителя, а заодно и принца от лишней головной боли.

К счастью, левое крыло дворца находилось близко от парковых ворот, и моя паранойя не успела разгуляться во всю ширь.

Мы пересекли растительный лабиринт по засыпанным гравием дорожкам и вышли к небольшому крыльцу, которое не шло ни в какое сравнение с циклопической лестницей к верхним этажам главного корпуса дворца. Да и в целом теперь обстановку в королевском парке нельзя было назвать торжественной, особенно вспоминая встречу с кусочком сказки и путешествие в небеса, которое я пережил перед королевским балом.

Если подумать, то иного и не приходилось ожидать — впавший в набожность принц вкупе с мутным фанатиком распространяли вокруг себя не самую благодушную атмосферу.

Боюсь, мои шансы добиться от Белинуса милости уменьшаются с каждой секундой. С другой стороны, чего мне бояться? Если откажут, просто отправлюсь в свои владения и заживу жизнью провинциального дворянина. Еще оставался вопрос о моей службе короне. Вот так всегда — как только добыл себе ковая, так он сразу же стал ненужным.

И все же, перед тем как заламывать руки, нужно проработать этот вопрос с верховным воеводой. Мужик он правильный, возможно, посоветует что-нибудь дельное.

Пока я пребывал в раздумьях, мой проводник быстрым шагом несся по мрачным коридорам дворцового комплекса, так что приходилось ускоряться.

Как ни странно, пришли мы не в кабинет брата Врадака и даже не в тюремную камеру, а в малый зал для приемов. И здесь имелась немалая толпа посетителей. Эдакий мини-раут. Хотя праздником сие собрание не назовешь. Стены с великолепными росписями были завешены золотисто-белыми холстами с траурными флагами, а собравшиеся выглядели так, словно пришли на поминки, — ни тебе шикарных нарядов, ни тем более магических украшений на коже. Боюсь, если бы какая-нибудь неразумная дама позволила себе украсить открытый участок кожи полоской шкуры ящерицы, Врадак содрал бы с нее эту, по его мнению, мерзость вместе с кожей дурочки, причем начиная с головы и заканчивая пятками.

— Ждите, — проворчал монах и исчез за ширмой бокового входа.

Ни музыки, ни смеха. Оно и понятно — в королевстве траур, но в зале была разлита такая тоска, словно эти люди хоронили себя.

Не самое правильное настроение перед серьезным разговором, но я не мог ничего с собой поделать. Общая атмосфера проникала в мою душу, вызывая ощущение стремительно приближающихся неприятностей. И они пришли, причем с совершенно неожиданной стороны. Осмотрев одну часть зала, я развернулся и словно провалился в полынью.

Это было похоже на неожиданный удар под дых. Дыхание остановилось, кажется, даже вместе с сердцем. Я думал, что забыл; думал, что все понял и осмыслил. Но нет. Мир опять растворился в ее глазах. В душе появилось чувство, похожее на крепко заваренный чай колдуньи — здесь и горькая полынь, и сладкий мед, и едва уловимая аура чего-то необъяснимого.

Как говорил герой Лопе де Вега: «Быть может, это любовь?»

Может быть, но я справлюсь с этим наваждением.

— Здравствуй, — тихо сказала Ровена.

Нет, не справлюсь. И никто бы не справился. Эта болезнь мощнее самого смертельного вируса — не спасает ни телесная сила, ни крепость духа.

— Здравствуй.