Защитники людей

– Никак не соображу, – фыркнул Двуха, – им-то откуда известно о Столпе, этим гаврикам?..

Единственное, что понял Гарик в этом странном разговоре: атака дружинников отбита. Следовательно, у него снова появился шанс хотя бы попытаться ускользнуть.

Подтянувшись на локтях, он осторожно – как черепаха из панциря – высунул голову из-под кровати. И застыл, разинув рот.

Номер был изуродован чудовищно. Опрокинутый комод с проломленной задней стенкой неуклюже громоздился в углу на куче поблескивающих осколков, в которые, видимо, превратились его стеклянные дверцы. Две из трех кроватей представляли собой мешанину деревянных обломков в узлах затоптанного белья. Но главное – на месте дверного проема зияла угловатая дыра, ощеренная сколотыми краями кирпичной стены. И валялось на самом пороге номера скомканное тело дружинника, все в белой пудре осыпавшейся штукатурки и пятнах красной кирпичной крошки.

В тот момент, когда взгляд Гарика Рысака-Подбельского пал на это тело, оно неловко зашевелилось. Дружинник, без берета, с обильно кровоточащей ссадиной на лбу, приподнялся, двигая конечностями так дерганно и несуразно, как если бы вдруг разучился ими пользоваться.

В коридоре снова послышался шум. Гарик хотел было спрятаться, но внезапно почувствовал, что и его руки-ноги отказываются ему подчиняться.

– Забирайте увечного, чего стесняетесь! – мельком поглядев на Гарика, крикнул в проем Двуха. – Не тронем!

Раненый дружинник со стоном опрокинулся назад. И тут же исчез – его быстро втянули в пространство коридора.

Сомик последовал за ним.

– Может, хватит дурака валять, парни?! – крикнул он в коридор, утвердившись на пороге. – Не в школьном дворе, чтобы кулаками сучить, силами меряться. Сообщите Капралу, мы с ним поговорить приехали!..

Ему что-то крикнули в ответ. Что именно – Рысак-Подбельский не разобрал, уловив только интонацию. Непримиримая воинственность была в том выкрике.

– Н-да… Переговоров они вести явно не намерены, – констатировал Двуха.

Только тут Гарик решился подать голос.

– Ребята! – проблеял он, почувствовав, как в горле у него натянуто задрожало. – Я… никому ничего не скажу! Мне все равно, кто вы такие и что вам надо… Вы бы отпустили меня, а?

– Спрячься обратно под кровать, – безжалостно посоветовал ему Двуха. – Она сейчас для тебя самое безопасное место во всем этом городе.

Гарик – изнывающий от вновь вспыхнувшего в нем страстного желания выскочить из номера и бежать, бежать не останавливаясь, все равно куда, лишь бы подальше отсюда, – вознамерился было возразить, но дрожь в горле усилилась, превратившись в какое-то влажное клокотание, в котором запутались все слова, и Рысак-Подбельский снова разрыдался.

И видел он сквозь слезы, как Олег Гай Трегрей распахнул окно, напустив мгновенно в номер щекочущего холода, и зычно крикнул вниз:

– Я обращаюсь к руководам Северной Дружины! Слышит ли меня кто-нибудь из руководов?

* * *

– Сполох! – говорил в рацию Кастет. – Сполох! Как понял меня? Шатун! Давай, жми скорее к «Таежной»! Так быстро, как сможешь! Сколько с тобой людей? Всех сюда!

– Костя… – подергал его за рукав Заяц. – Там…

– Да слышу я! – окрысился на него Кастет.

Через открытую дверцу он швырнул рацию на сиденье «мерседеса», одернул форменную куртку и, шагая широко и твердо, вышел в самый центр гостиничной парковки, где стояли друг подле друга уже четыре черных автомобиля с эмблемами Северной Дружины на бортах.

– Руковод Кастет! – представился он, задрав голову к одному из окон на втором этаже гостиницы.

Оттуда, из этого окна, смотрел на него – спокойно и уверенно смотрел – темноволосый парень самой обыкновенной, ничем не примечательной наружности, невысокий, в каком-то затрапезном свитерке.

– Говорить хочешь? – осведомился Костя – ему-то самому спокойный тон давался с трудом. – Ну, говори, раз есть что сказать…

В ответ на это парень вдруг прижал ладонь к левой стороне груди и, коротко поклонившись, проговорил странную фразу, будто сказал пароль, ожидая отклика:

– Будь достоин!

– И тебе добрый вечер, – откликнулся Костя, сообразив, что это фраза, помимо всего прочего, скорее всего означает еще и приветствие. – Ну?

Парень в окне чуть заметно дернул уголком рта, и Костя понял, что с откликом он не угадал.

– Мы не враги вам! – объявил парень из окна. – Мы прибыли сюда, чтобы говорить с Капралом. И сражаться с вами нам никакой нужды нет.

Чьи-то приглушенные голоса вдруг услышал Костя и, на секунду обернувшись, заметил, что в стыло-синеватых сумерках за невысокой оградой ярко освещенной гостиничной парковки белеют физиономии многочисленных зевак.

– Вон, вон! Глядите! – взволнованно ахнул кто-то из собравшихся. – Ох, мать твою… На втором этаже! Те самые, которые Дружину покрошили!..

Костя досадливо скривился. С крыльца «Таежной» сходили поверженные дружинники. Двое тащили одного, бесчувственного, с окровавленным лицом. Вслед этой тройке ковыляла еще пара – покачиваясь из стороны в сторону, поддерживая друг друга…

– Порубали молодцов!.. – донеслось из-за ограды, и в комментарии этом послышалось Косте злое удовлетворение.

– И на старуху бывает проруха…