Защитники людей

Одет он был в короткую куртку, испещренную вкривь и вкось столькими разноцветными английскими надписями, что можно было подумать – куртка умещала на себе небольшую повесть. Запредельно узкие джинсы по плотности прилегания к ногам вряд ли уступали колготам. Ярко-зеленые кроссовки невольно рождали иллюзию натянутых на ступни гигантских огурцов с выдолбленными сердцевинами. И венчал все это великолепие залихватский кок, сооруженный явно не без помощи парикмахерского геля. Правда вот лицо под сенью кока было неожиданно сереньким и дряблым – парень явно уже успел разменять четвертый десяток.

Прожевав бутерброд, обладатель кока нацелился пальчиком, тонким и прямым, как карандаш, в бородатого своего собеседника и протянул:

– Оу-у-кей… Значит, так, Виктор Николаевич. Тарарам с этой историей о рейдерском захвате пекарен уже закрутился. Что дальше? А дальше надлежит пропихнуть сюжет на телевидение. Если получится – считай, полдела сделано. Но тут придется того… подмазать кого надо, потому что, сам понимаешь… тема скользкая, правоохранительные органы замешаны.

– Понимаю, – кивнул серьезно слушавший Виктор Николаевич Гогин. – Сделаем.

– Что дальше? А дальше переходим непосредственно к обличению этого негодяя, как его?.. Синотова, ага. Покопать нужно будет под него, всякие фактики из биографии найти и раздуть. Это я сам, это я умею… А уже через Синотова выводим внимание публики на неверных ментов и прокуроров, его покрывающих… Ну, на этом этапе нам коллеги из Москвы понадобятся. Местные журналюги ментов и прокуроров не потянут. От прокуроров и огрести недолго. Не говоря уж про ментов… Ну, как тебе?

Здоровенный Гога умильно сморщился и, притянув престарелого парня через стол за ворот куртки (сшибив при этом графин и оба пластиковых стаканчика), – смачно чмокнул его в лоб:

– Умница ты, Севка! Я так и знал, что ты все с первого раза поймешь.

– А чего тут не понимать? Не первый год замужем…

Сцапав последний бутерброд, Севка бойко продолжил:

– Не беспокойся, я так тему разверну – про ограбленных детдомовцев, про беспредел властей, про человеческое жестокосердие… камень зарыдает! Я журналист с двадцатилетним стажем ведь! Могу писать о чем угодно, как угодно, кому угодно, под кого угодно… и в каком угодно состоянии.

– Ты, главное, связи свои подключи. Объясни там по-свойски, что к чему. Чтоб ажиотаж масштабнее вышел. А то я, понимаешь, старые знакомства-то порастерял уже… А расписать все это – не проблема. Расписать я и сам смогу.

– Эт точно. Ты ж у нас теперь писатель! – Севка заискивающе улыбнулся. – Звезда!..

Прожевав бутерброд, он вдруг уставился на Гогу, прищурясь:

– Слушай, а зачем тебе все это надо, а? Шумиха, разоблачения?.. От журналистики ты ж отошел давно. Пиар, да? Материал для следующего бестселлера?

– Ну а если все проще гораздо? – проговорил Витька, внимательно поглядев на Севку. – Есть сволочи, которые полагают, что они сами себе совесть и закон. И есть хорошие люди, которым нужна помощь…

Севка фыркнул и рассмеялся:

– Не гони, Виктор Николаевич! Ты кого поглупее поищи для таких разговоров – про совесть и закон. Мы ж взрослые люди с тобой… Думаешь, когда ты файер-шоу перед зданием городской администрации устраивал, все так вот взяли и купились? А то непонятно, что ты подстраховался. И напарника взял с собой, чтобы он вовремя потушил. И наверняка кое-чем одежду пропитал, чтоб не очень-то полыхала…

– Ничем я одежду не пропитывал! – неожиданно рассердился Гога.

– Эй! Эй! – выставил руки ладонями вперед Севка. – Не кипятись! Чего ты?.. Ну, не пропитывал, так не пропитывал. Забыли…

Бурча что-то под нос, Витька сунул в рот сигарету, захлопал себя по карманам. Севка услужливо поднес ему зажигалку. И некоторое время, пока Гога насупленно курил, молчал, обеспокоенно посматривая на приятеля. Видно, пытался понять, в каком тоне теперь продолжать беседу, чтобы опять ненароком Гогу не разозлить.

– Ага… – осторожненько заговорил Севка. – Кажется, я понял, в чем дело. Политический капитал накапливаешь, братец? Да?

Витька вздохнул. Качнул головой и усмехнулся, затушил сигарету в пепельнице.

– Ничего от тебя не скроешь, – не стал отрицать он.

– Отличный трамплинчик выбрал! – воодушевленно похвалил Севка. – Молоток! Я всегда знал, что ты рано или поздно большим человеком станешь! Ну ты меня возьми в свою команду, если… то есть, я хотел сказать – когда у тебя все получится. А? Пресс-секретарем каким-нибудь?

– Считай, что ты уже принят.

– А это надо отметить… – моментально взвился Севка. – Эй, дружок! Что у вас тут есть из горячего?

Устрашающих размеров мужик за стойкой, выполнявший в этом заведении функции бармена, метрдотеля, официанта и охранника, на обращение «дружок» оскалился волком:

– А то ты сам не знаешь… Каждый день забегаешь похмеляться… Курица-гриль, сосиски в тесте, шашлык.

– Заказывай, Севка, чего пожелаешь, – благодушно распорядился Гога. – Я сейчас… Отлить надо. Здесь туалет есть?