Защитница. Гроздь винограда в теплой ладони

В торговых палаточных рядах продавали все – от съестного до модного. Мужчин привлек торговец самодельными финскими ножами. Удобные ручки – из дерева или клыка морского зверя, иногда обшиты кожей. Клинки – из отборной стали, они даже в мирной витрине смотрелись хищно.

А Волик тем временем уже недвусмысленно водил носом, учуяв вкуснейшие запахи.

Весь первый, примыкавший к воде ряд импровизированного базара занимали, если так можно сказать, рестораны. Ну, не рестораны, конечно – пластиковые стулья, одноразовая посуда и самообслуживание. Но и общепитом такое назвать язык не поворачивался.

Поймав умоляющий взгляд своего большого мужа, Марина сжалилась и разрешила ему выбрать еду по собственному вкусу, а не по диетсправочнику.

Друзья устроились за столиком. В пяти метрах, создавая ровный, приятный фон, плескалась морская вода. А на открытой кухне умелые повара жарили рыбу, которая несколько часов назад плескалась в этой воде.

Пахло нестерпимо вкусно. И есть было нестерпимо вкусно: дули на куски, обжигались, но ждать не могли.

Марина, волнуясь за сосуды и преддиабет супруга, все-таки не вытерпела, отодвинула от мужа часть порции – себе она заказывать предусмотрительно не стала. Но встретив скорбный взор Волика, подвинула тарелку обратно и пошла к раздаче за своей порцией.

Ольга порой поражалась тому, как эта умная и спокойная девушка управлялась с могучим и не особенно спокойным супругом. В голову почему-то приходила московская подруга, хозяйка огромного черного кане корсо. У пса лапа была толще, чем у хозяйки рука. И он ее обожал. Что позволяло хозяйке обращаться с огромным мощным зверем, как ребенок с тряпичной куклой.

Надо постричь когти – хватала лапу и стригла. Надо посмотреть, не расцарапал ли пузо, – ловко переворачивала мощную громадину на спину и беспощадно мазала зеленкой.

Здесь была примерно та же картина, только еще забавнее.

За полчаса до начала посадки поехали в порт – Волик прихватил оставшуюся с давних времен план-карту города.

Приехали и… Вокруг было пусто. Никаких паромов. Да и въезд закрыт опутанными проволокой воротами.

– Что за черт? – недоумевал Волик. Посадка вот-вот должна была начаться.

Наконец сообразили спросить у навигатора. Как только без него раньше передвигались? Ввели название порта с билета. Тот показал берег моря километрах в пятнадцати от места, где они находились.

Не очень веря, рванули туда. Оказалось, финны за эти годы построили новый порт, очевидно, разгружая центр столицы.

Встали в очередь за двумя десятками байкеров. Живописно граждане смотрелись, в коже, банданах, на огромных мотоциклах. Молодежи среди них было мало, а вот женщины-байкерши попадались.

Дежурный махнул им рукой, направляя в другие ворота. Правильно. Машины здесь сразу рассортировывали по размерам.

Минут десять движения за лидером и мельтешения по железным полам безразмерной автомобильной палубы. Наконец, двигатель выключен, чемоданы – в руки. И вот они, каюты. На седьмом этажа сине-белого красавца-парома. А всего одиннадцать этажей-палуб. Номера небольшие, двухъярусные кровати. Зато – с огромным окном, заливавшим всю каюту солнечным светом.

Не успели попить презентованной минералки, как корпус парома едва заметно задрожал, и огромная махина плавно пошла к выходу из гавани.

Друзья поднялись наверх, на открытую палубу, проститься с так понравившимся им берегом.

Гигантский паром ушел в залив, и очень скоро берега исчезли в дымке. А ветер стал такой, что на верхней палубе не всякий устоит – скорость судно развивало очень приличную.

Начинались сутки полного релакса. Ребята сидели в библиотеке, где стена была стеклянной и можно было наблюдать множество других кораблей – море в этих местах было загружено, словно шоссе. Не менее приятно посидеть в баре. Кофе становился гораздо вкуснее, когда его пьешь, одновременно разглядывая морские дали.

Разве что в сауну не пошли. В сауну и в Москве можно сходить. Но в Москве нет моря.

В общем, время пролетело незаметно. И вот уже корабль втягивается в узость бухты Травемюнде. Идет великаном среди лилипутов, так близко к прибрежным ресторанчикам, что, кажется, протяни вниз руку, и получишь там местное знаменитое пиво. Если, конечно, рука длиной с многоэтажный дом.

Узкий канал закончился небольшим расширением. В нем капитан парома мастерски развернулся и исключительно точно ошвартовался кормой у причальной стенки.

Еще немножко подождали береговые службы, после чего «Форд» ступил колесами на немецкую землю. За ними съехала степенная банда байкеров – у них, как оказалось, намечался большой сходняк.

Целью путешественников был Любек, отец знаменитых ганзейских городов. Когда-то он был самым великим из них. Зато сегодня в нем сохранилась вся центральная часть, чего не скажешь про крупные города Германии, подвергшиеся жестоким бомбардировкам во время Второй мировой.

Была тогда такая доктрина английского авиационного генерала Харриса – «тысяча бомберов». Именно столько боевых машин должны были ежедневно и еженощно утюжить Германию, выводя из строя заводы и фабрики врага.