Зашедшая слишком далеко (ЛП)

«Как скоро ты сможешь быть здесь?»

«Тридцать минут. Хотя могу быть и раньше».

Я быстро сменила пижаму с пингвинами на пару джинсов и голубой свитер. Так как обычно я провожу праздники в пижаме, это внезапное переодевание и сушка волос не остались незамеченными моей мамой, когда я вошла на кухню.

— Ник скоро приедет, — объяснила я.

Мамина рука с тряпкой замерла над тарелкой. Она постаралась скрыть улыбку, но я слышала ее в голосе.

— Это звучит мило.

— Что звучит мило? — Спросил вошедший папа.

— Мой друг Ник, он собирается заехать всего на минутку.

Папа дернул подол моей рубашки:

— Это объясняет свитер.

Я вздохнула.

— Папа, пожалуйста, не делай из этого событие. Пожалуйста.

Прошла, кажется, целая вечность, когда он кивнул в ответ, но потом все было хорошо. Они убрали подарочную бумагу и папа предупредил меня, что не выберется из своих пижамных штанов, несмотря на приход парня.

Когда прозвенел дверной звонок, папа притворился, что собирается встать, но мама кашлянула так, словно предупреждала о неминуемой смерти, так что он надулся и снова сел.

Я заставила себя сделать пару глубоких вдохов, прежде чем встала и открыла дверь. Он стоял на крыльце, держа в руках пластиковый контейнер с печеньем и печально поникшую еловую ветку над нашими головами.

Я усмехнулась.

— Это не омела.

Он улыбнулся в ответ, розовощекий, выглядевший так, как будто сошел с рождественской открытки в черном шерстяном пальто и красном свитере.

— Это самое похожее из того, что мне удалось найти.

— Мне этого хватит. — Я притянула его к себе прежде, чем он успел сказать еще что-нибудь. Его пальто было колючим, а печенье крошилось между нами, но все равно это было волшебно. Тепло и сладко и, Боже, не может же он так быстро заставить меня забыть обо всем. Но он смог.

До тех пор, пока он не оторвался от меня, слишком-слишком быстро.

— Больше никаких смс? — спросил он.

— Пока нет.

— Хорошо. Может, на этом все и закончится.

Из дома послышался мамин голос.

— Пайпер, прекрати держать бедного Ника на холоде!

Мы улыбнулись, все еще прижимаясь друг к другу. Затем он протянул печенье.

— Прости, но я действительно не могу остаться. Мама отпустила меня из дома исключительно ради доставки.

Я взяла печенье и пригласила его войти. Я ощутила раздражающее тепло, когда он держал меня за руку и желал моим родителям счастливого Рождества. Он извинился за краткий визит, а мама ответила, что знает, какими занятыми люди могут быть на праздники. Папа просто посмотрел на наши соединенные руки с веселой улыбкой, вероятно, пытаясь совместить этого великана с худенькими эмо-мальчиками, с которыми я обычно встречалась.

Потом мы снова вышли на улицу, и он обнял меня на прощание, коснувшись губами моей челюсти. Я почувствовала, как он кладет что-то в мой карман. Коробочка.

— Но я ничего не приготовила для тебя, — произнесла я.

— Нет, приготовила, — ответил он, снова меня поцеловав, на этот раз достаточно долго, чтобы по моему позвоночнику пробежала дрожь.

— Мне нужно идти, — сказал он и устремился прочь по моей подъездной дорожке.

Пока он шел назад к своему джипу, я вытащила маленькую коробочку, оставленную им в моем кармане. Там был брелок – серебряная фигурка в забавной шутовской шляпе с палкой у рта. Вроде как неплохо, но я не находила в нем особого смысла, пока не повернула, чтобы рассмотреть лучше. Это не палка; это флейта. Потому что это был не шут. Это был дудочник.

Я вплыла в дом на облаке блаженства, чувствуя себя легче облака и теплее, чем в майское утро. Это дерьмовое Рождество может стать одним из моих любимых.

Мама увидела, как после ужина я играю с брелоком. Она наклонилась, прижавшись своим плечом к моему.

— Он прекрасен.

— Это всего лишь брелок. — По моей улыбке было понятно, что это намного больше.

— Знаешь, мне он очень нравится.

Отрицание вертелось на языке. Доводы насчет моего будущего на Западном побережье. И о том, насколько не вовремя сейчас влюбляться в кого-нибудь. Но я отбросила все это вместе с глубоким вздохом.

— Мне тоже он очень нравится.

Я свернулась в постели где-то около полуночи, оставив включенным будильник. Тейси так и не ответила. Это не давало мне покоя. Я только что решила все с Менни. Я не хочу, чтобы теперь еще начались проблемы у нас с Тейси. На секунду я подумала о том, чтобы снова написать, извиниться за пропущенную встречу. Может быть, подумать, смогу ли я заехать к ней утром с подарком. Но уже поздно. И сейчас Рождество.

Если мы будем ругаться, это может подождать до завтра.

Я заснула, держа в руках дудочника. Я проснулась оттого, что мама гладила меня по волосам, а зимний дождь еще сильнее стучал по окну. Моргнув, я открыла глаза, но небо за моим окном все еще было темно-серым. Слишком рано, чтобы будить меня в рождественские каникулы.

Что-то случилось.

Я перевернулась и увидела, как мама смотрит на меня. На часах возле нее было 6:56.

— Детка, — начала она, но ее голос дрогнул, прежде чем она смогла сказать еще что-нибудь.