Засланец

— Ловкость ног и никакого мошенничества, — улыбнулся я, вспомнив, что не рассказал Лу про свои эксперименты в ангарном переходе. — Видимо, у них тут так принято. Тогда, собственно, вполне понятна форма проходов. Местные жители ходят по ним, не раздумывая о моральных аспектах хождения по потолку. Наверное, сильно увеличивает пропускную способность.

Луара тут же в несколько прыжков переместилась на другую стену и, немного оглядевшись, проследовала на бывший потолок.

— Енот, покажи путь, — усмехнулся я, — а то мы имеет шанс еще долго наблюдать резвящуюся на потолке прелестную кошку.

Вопреки моим опасениям Енот справился с доступом в рубку настолько быстро, что мы с Луарой даже не успели насладиться прыжками с пола на потолок и обратно. Рубка управления снова обрадовала нас переменой антуража. Первым и самым бросающимся в глаза отличием стали непрозрачные стены. Снаружи помещение рубки легко просматривалось привычной полупрозрачной схемой, но вот изнутри стены теряли прозрачность, будто создавались односторонним зеркалом в комнате допросов полицейского участка из американских боевиков планеты Земля. Вопреки безупречно чистым проходам, как в породистом старом замке, рубку покрывал довольно толстый слой пыли. И каждый мой виртуальный шаг в этом виртуальном мире поднимал небольшое облачко виртуальной же пыли.

— Странно, — подумал я. — Вот зачем стоило создавать пыль в этой виртуальной реальности? Кому понадобилась столь неприятная детализация бытия? Или же все это реальность, просто не совсем проходящая в рамки наших представлений о ней?

От философских созерцаний меня отвлекла Луара, вернее реакция рубки на какие-то ее действия. В рубке, как в земном кинотеатре плавно погас свет, а все окружающее нас пространство за исключением небольшого пятачка «пола» как будто провалилось в космос.

— Ой, — сказала девушка от неожиданности, — я не хотела.

Зрелище хоть и стало уже привычным для меня, все же не на столько, чтобы я не восхитился в очередной раз. На меня нахлынули совершенно иные ощущения, нежели в подключенном к МИ корабля состоянии. Спину периодически обдувало нервным холодком, остро чувствовалась какая-то беспомощность, мизерность по сравнению с окружающими нас объектами. Чувства вообще довольно трудно предать бумаге без искажений, все это казалось сродни второму прыжку с парашютом. Потому что лично в моем первом прыжке присутствовало всеобъемлюще безумное возбуждение, вызванное передозировкой адреналина, а мысли… Мысли и страхи пришли только во втором. Пространство полнилось медленно и как-то лениво кружащими глыбами. Это завораживало не хуже мультяшного удава Каа. Иногда мне остро казалось, что мы падаем на ближайший из астероидов.

— Мамочки мои, как же это страшно, — раздалось рядом еле слышное попискивание Луары. — Можно это выключить?

Я не видел, что сделал Енот, но глубина чуждого человеку космоса разрезалась появившимися, как будто ниоткуда, стенами, а неяркая подсветка палубы еще больше отдалила от нас пустоту и безграничность космоса. Нас окружал большой и прозрачный, но все же привычный экран, дающий мнимое чувство защищенности перед безудержной мощью космоса. Искренний вздох облегчения Луары подтвердил мои ощущения.

— Разве тебе взрослые не говорили, что нельзя трогать папины игрушки без спросу? — попробовал я разрядить обстановку.

— А кто такой «папа»? — тихо спросила в ответ моя спутница, снова сбив все мои потуги пошутить.

— Странно, — почесал я затылок. — Я от тебя что-то слышал на счет мамочек. Как же это все без папы-то? Папа как раз и есть та самая запчасть к маме, чтобы получилась маленькая Луара.

— Ах, вот ты о чем, — Луару явно отпустили призраки космоса. — Какое смешное название.

Интерфейс, основанный на спектральных метках, нам с Луарой показался, что мартышке письменность, так что эту важную миссию мы с легкостью свалили на Енота. Как выяснилось, находились мы на космическом корабле, который управлялся в данный момент автоматикой, а вернее сказать, чем-то большим и чертовски мощным, что я сразу по привычке обозвал «компьютером». По информации, полученной от Енота, это оказался быстрый, мощный и даже, наверное, умный, но все же компьютер. Никакого отношения к интеллекту он не имел.

Все наши «гоп» тут же на корню были порублены в мелкий винегрет. Мне показалось, что Енот немного огорченно констатировал, что любые командные функции, связанные с перемещением корабля в космосе блокированы. А подбор алгоритма для успешного взлома, как и сам взлом, могут занять неопределенно длинный промежуток времени. Таким образом, централизованное управление с ходового мостика для нас оказалось практически безвозвратно потеряно. Но Енот, исходя из протоколов обмена данными, предположил, что управление отдельными системами корабля «на местах» может оказаться менее защищенным, и у нас имеется некий шанс получить к нему доступ.

— Что вообще с кораблем? — поинтересовался я. — Где экипаж? Почему посудина тут болтается и как давно?

— Чей он? — добавила Луара.