Засланец

Видимо, ответ не требовался, так как новоявленный Марта Нурингал или как там его по-настоящему, вернулся к делу. И следующий смерч отнял у него очередную часть сил. А я от безделья начал повторять рисунок, который он наносил для создания смерча. В принципе, ничего там сильно сложного не наблюдалось, я даже стал подозревать, что это какая-то надпись, причем, сильно отличающаяся в плане написания от той, что вызывала купол холода. Надписи, как будто были из разных эпох. Одна больше походила на иероглифы Китая, другая — на какую-то примитивнейшую клинопись. Я посмотрел на почти законченный рисунок, поставленная мной завершающая дуга вызвала совершенно необычную реакцию. Раздался сильный хлопок. Я даже испугался, что подпортил работу моему спутнику, но тот только негромко выругался, отплевываясь пылью. Чуть позднее я понял, что это закончил свое существование наш объединенный полог холода. С облегчением я подправил рисунок, и тут же меня посетил ожидаемый невысказанный вопрос. Как-то само собой вырвалось и слово. Пыль с песком послушно поспешила к центру моего рисунка, через несколько секунд над ним вертелся толстенький такой смерчик.

Пыльная юла висела, раскачиваясь из стороны в сторону, не решаясь двинуться. Я, немного подумав, просто ткнул в сторону чертежа моего работодателя. Смерчик уверенно пополз, куда было указано или подумано. Лишь потом я заопасался, что мой «пылесос» может помешать делу. Но как его убрать я попросту не знал. Абориген с удивлением уставился на подходящий к чертежу смерчик.

— Ты откуда приперся? — лишь спросил но, но ничего с ним делать не стал, позволив влиться в процесс подметания чертежа, — тут, и правда, весьма странное место, кодировки ведут себя необычно.

Я потихоньку, не делая резких движений, стер рисунок. На работоспособность смерча это никак не повлияло. Только чуть позднее я понял, что это процесс как будто вытянул из меня чуток сил. За созерцанием необычного явления я и не заметил этого.

Мой работодатель наблюдал процесс с явным нетерпением, но создавать еще одного смерча не спешил. Выглядел он слегка уставшим, видимо, смерчики отняли и у него приличное количество сил. Подметание чертежа шло уже почти час по моим внутренним часам. Абориген становился все нетерпеливее, видимо, процесс подходил к концу. Ко мне тоже стал подбираться вирус интереса. Что-то важное, определенно, должно было произойти, раз уж мой работодатель так напрягался из-за этого события.

И оно произошло. Смерчики одновременно начали уменьшаться и исчезли совсем, изрядно засыпав чертеж пылью. Но мой работодатель совершенно не смутился, значит, процесс подошел к логическому завершению. Спустя десяток секунд с грунта, где находился чертеж начала плавно разворачиваться голограмма. Контуры какого-то объемного чертежа казались слегка расплывчатыми и поднимались от земли, как перегретые потоки пара разного цвета. Процесс шел тяжело, но от чего это зависело, я не знал. У меня хватило времени подойти поближе и даже детально рассмотреть развернувшуюся диаграмму. Сомнений быть не могло, перед нами развернулась схема здания в четырех уровнях. Скорее всего, два в какие-то незапамятные времена находились над землей и два — под ней. Окраска каждого уровня диаграммы слегка разнилась, я заметил, что подземные уровни выделялись чуть более темными цветами.

Мой спутник присел, чтобы внимательно рассмотреть два нижних уровня, даже мне стало понятно, что верхние уровни искать в данный момент просто нет смысла. Мой работодатель периодически что-то бормотал себе «в усы» и иногда задавал вопросы, не требующие ответа. Потихоньку словарный запас и структура речи все больше осваивались интеллектом моей шпионской брони, и я все чаще понимал фразы целиком. Не за горами виделось и нормальное общение с аборигеном.

Мне явно стоило его как-то называть. То прозвище, которым он подписался при странной процедуре активации контракта, вряд ли являлось его настоящим именем, но что-то нужно было зафиксировано для общения. В конце концов, называть его Мартой у меня язык не поворачивался. Другое дело — «Мартовский заяц». Прокрутив в уме это имя и совместив его с аборигеном, я даже как-то обрадовался. Имя шло ему, как модельный пиджак. По меркам землянина выглядел он как-то долговязо, немного нескладно, опять же ноги, как у зайца. Подведя все «за» и «против» к общему знаменателю, я решил, что быть ему Мартовским зайцем.

Связи с «Ботаником» не наблюдалось, что вообще казалось мне удивительнейшим делом, до сих пор не встречавшимся в нашей практике. Связь осуществлялась с помощью симбионтов, и блокировать ее до сих пор удавалось только большому расстоянию или специальной аппаратуре, подавляющей деятельность симбионтов. Возможно, Светлана знала больше про особенность этой связи, но лично мне стало от всего этого немного неуютно.