Засланец божий 5

— А можно, ты просто объяснишь, откуда это? — ответил крылатый ящер, разглядывая свою новую чешую из желтого, сверкающего в свете солнца металла.

— Скорее всего хорошо побухали и решили тебе небольшой тюнинг забацать. — пожал я плечами. — Это ж латунь, как я понимаю?

— Орихалк, если быть точнее. — задумчиво ответил дракон.

— Так есть все же разница, или нет? — совсем я запутался в терминах.

Латунь — просто сплав. — так же задумчиво ответил Гартаил. — А орихалк — это когда на него уже зачарование наложено. Я бы так разграничил эти понятия. Ладно. Зачарованная латунь, так тебе больше нравится?

— Мне больше нравится пиво с сиськами. — отмахнулся я и повернулся к королю эльфов, чтобы попрощаться.

— Бутылка пива, зажатая между сисек, или бутылка в форме сисек? — спросил у меня Квазариэлл с ехидной улыбкой.

— Оба варианта весьма-таки неплохие. — кивнул я, секунду подумав, протягивая эльфу руку.

— Спасибо за помощь. — уже безо всяких улыбок ответил рукопожатием правитель остроухих. — Народ светлого леса перед тобой в долгу. Если понадобится помощь — дай знать.

— Ага, дриаду пришлю с письмом в жопе. — усмехнулся я в ответ.

— Я серьезно. — ответил Квазариэлл.

— Я тоже. — пожал я плечами в ответ.

В общем, распрощавшись, мы расселись на Гартаиле и отправились в путь. По дороге я рассказывал Лехе, что он проспал, а тот лишь качал головой и фейспалмил, иногда задавая уточняющие вопросы. Вскоре Гартаил начал снижаться в направлении достаточно крупного по местным меркам населенного пункта. Да, местные называли это городами, хотя по меркам моей родины это не более, чем просто крупный пгт. Поселок городского, типа. Или там без запятой?

Километров десять в поперечнике кольцо неправильной формы из-за поправок на местность, сам город был окружен мощной каменной стеной. Внешнее кольцо состояло из домишек попроще, победнее, в один этаж и с большими огородами. Сельхозсектор местный. В центре, километра три в поперечнике, кольцо из двух-трехэтажных строений из бревна и камня. В центре этого центра площадь, с парой средней паршивости фонтанов и разными статуями. Не в том плане паршивости, что старые и обшарпанные, а в плане простоты. Не пятиярусные, с тысячами струек и подсветкой, как в Питере или Москве. А просто неглубокие бассейны с какими-то загогулинами в середине с водопадиком, да несколько струек. Скульптура какого-то голого по пояс толстяка в рогатой шапке по центру площади. Тоже небольшая, метра три высотой, не больше.

Церкви не было. А усадьба местного правителя была. Не дворец, не крепость, а именно усадьба. Два с половиной этажа, но зато метров двадцать на двадцать размерами. Почему два с половиной? Потому что половина второго этажа представляла собой открытую террассу, с диванчиками, столиками и большой, метра три на три, кроватью с периной, подвешенной на цепях подобно качелям. Вокруг усадьбы — просторный зеленый сад не то с прудиком, не то с басссейном по центру. Уютная дача бизнесмена скорее, нежели обитель страшного и ужасного лорда.

Сам город был разнообразен. Он, словно чудо-зомби Франкенштейна, состоял из лоскутов разнообразной архитектуры. Зеленый кусок садов-огородов с небольшими двухэтажными особняками спокойно мог с одной стороны соседствовать с несколькисотметровым в длину и ширину трехэтажным каменным даже не домом, а скорее ульем или муравейником-крепостью с узкими маленькими оконцами. А с другой стороны этих зеленых дач мог располагаться большой, засыпанный белым песком с искусственными барханами и заставленный большими куполами тканево-шкурных шатров безо всякой системы. И так далее. Видно было, что город состоял из множества не просто разнообразных народных диаспор, а словно был слеплен из множества островков, вырванных из разных миров. Небарра в миниатюре.

С одним лишь главным различием. В этом городе все эти расы и народности жили в мире и свободно общались между собой. И причина, как мне зачитал из своих бездонных архивов Леха, крылась в том, что при малейшем признаке какой-либо нетерпимости житель просто изгонялся из города, но происходит такое крайне редко, потому что получить вид на жительство, а уж тем более гражданство города, как в общем-то, и прочих прилежащих к селению земель, можно лишь после беседы с лордом. А он умеет определять расистов своим особым чутьем.