Засланец божий 7

— Нет, не другое. — покачал головой Танариэлл. — У жреческих обращений лишь приоритет, они всегда первыми в очереди стоят. Вот об этом я и говорю. Даже несмотря на то, что ты с помощью Зив послал дары во множество миров, никто не просит у тебя большего. Может, просто не знают, что можно просить, может, своих «дающих» хватает. Но сам факт — тебе легче всех в этом плане будет, даже если до уровня Пантеона пробьешься. А вот верховным я совершенно не завидую. Столько миров, столько вариантов культов под разные менталитеты… Там же миллиарды молитв ежесекундно, круглые сутки. И все «дай, дай, благослови, исцели, защити, прости, помилуй»… И решай, кто достойнее явления милости. Каждому давать тоже нельзя — совсем оборзеют, да и маны никакой не хватит.

— А если не секрет, какой у тебя ключ твоей «веры»? — спросил я у бога тьмы. — А то вон у Гара вулкан с постоянно бурлящим озером лавы, как я понял. Гу че-то там про омолаживающий бассейн говорил. У тебя есть что-нибудь такое общеизвестное? Чтоб все пришли и охренели.

— Есть. Куда ж без этого. Только не так, чтоб все пришли и обалдели, а для избранных, как святилище Гара. — покивал головой эльф. — Легендарное оружие тьмы. Заготовку мне — честно — Мардукор подарил, а изготовил ее и вовсе сам Велхенст. Оружие завязано на саму стихию, а она тоже обладает чем-то наподобие разума. И только те, у кого нет никакой корысти в своих помыслах, только чистая месть, могут получить это оружие, и тьма даже не потребует душу взамен. Лишь заберет его обратно, когда оно перестанет быть нужным. При этом тьма меняет облик мстителя, дает ему неуязвимость и после свершения мести, может даже эвакуировать его в безопасное место.

— И что это? — заинтересовался я. — Меч, нож, лук?

— Вот в этом и самый сок! — хитро улыбнулся Тень. — Тьма сама решает, какой облик примет оружие! Кинжал отчаянья, лук боли, арбалет мести, праща возмездия… Это лишь самые распространенные его облики. Лет двадцать назад, забавный случай был. Один барон забавы ради, вырезал деревню собственных крестьян, а потом дома все сжег дотла. Паренек один выжил чудом, пошел мстить. Ну его понятное дело, поймали и в темницу. Но он не сдался, и в плену тренировался три месяца ВИЛКОЙ! Как же я ржал, когда стихия подарила ему «Вилку справедливости», потому что именно таким оружием он овладел лучше всего! В общем, перебил он весь род того урода, а когда стража его окружила, то тьма его трансгрессировала в безопасное место.

— Как говорится у меня на родине — ножа не бойся, бойся вилки. — покивал я в ответ. — Один удар — четыре дырки.

— А в тех краях вилки трехзубые. — ответил Тень. — Хотя и этого тоже весьма так не мало.

Тем временем возвратились Миюффт с Гаром и принялись делиться впечатлениями, нахлынувшими на них от созерцания каменного очка и аналогичной пиздени. Были они, оказывается, на уровне земли, и неосведомленный человек мог бы принять их за двери. Вот для него было бы сюрпризом, узнай он, куда на самом деле пытается войти! Еще немножко поудивлявшись на диво дивное, мы решили, что хватит нам, и Гар вернул нас обратно в недра вулкана. Тем более что дварфы, вроде как, потихоньку начали приближаться к завершению моего заказа и постепенно выходили из своего творческого транса.

Обратный путь пролегал так же через огненный мир, попали в который мы через тот же костер, через который попали к зиккурату. Только в этот раз это было не таким неожиданным, а потому таких же впечатлений не принесло. Это как второй раз на одном и том же аттракционе прокатиться. Единственное — из лавы нас вышвырнуло на каменное ограждение, словно пинком. Это воздух от жара расплавленных недр какой-то магией защищало от перегрева. А так мы не дварфы, чтобы из лавы выныривать и на ней оставаться!

— О, Денис! Ты как всегда вовремя. — заметил, как я потираю ушибленную задницу, Горнбрад. — Мы как раз закончили с твоей веселянкой возиться, сейчас сосуд запаяем, и можешь забирать!

«Запаяем» в их понятии означало «отхерачим шар из раскаленного стекла многотонным магопневмомолотом». Но причины таких тонкостей производственного процесса оказались достаточно простыми и выяснились, когда я попытался поднять остывший десятисантиметровый шар с густым и плотным, молочного цвета, содержимым. Весила эта сфера порядка тех самых чернодыровых ядер.