Засланец Божий

– Гарнабал, это праздник алкогольного неистовства у подгорного народа. – Начал пояснять жрец. – Все, кто отказывается от выпивки, считаются предателями и казнятся на месте. Единственные уважительные причины не пить – бессознательное состояние, детский возраст и беременность. Работать запрещается всем, кроме целителей и поваров. Гарнабал устраивается в честь великих побед, о которых после складываются легендарные сказания.

– Ну что ж. – тяжело вздохнул я. – Гарнабал так гарнабал. Воду в бочки набрали?

– ДАААААА!!! – взревела толпа.

***

Проснулся я от того, что в глаза мне светило яркое полуденное солнце. Солнце играло на шпилях башенок крепостной каменной стены, окружающих город размером в пять раз больше того, в котором мы были до этого. Ну, того, где Горнбрад живет. Как же его… Нахерпорн? Не… Наркпритон? Тоже не то. Нархпронн? Вроде. Вот. Этот город был гораздо больше, стена была выше и каменнее, войско, стоявшее строем перед закрытыми воротами, круче. Все были в кольчугах и стальных нагрудниках, а само войско уверенно прикрывалось ростовыми щитами и копьями. И смотрели эти копья в нашу сторону. В нашу? Отгоняя настырные вертолеты, я еле как сел на… Телегу. Да, лежал я на телеге, явно из того каравана, что стоял у ворот гномьей заставы. Под боком лежал кувшин, заткнутый плотной пробкой. Я выдернул пробку и отхлебнул. Чудесный рассол явно с какой-то магической присадкой. Ибо никогда еще простой рассол не оказывал такого чудесного воздействия на организм. Вертолеты удалились, унося с собой тошноту и головную боль, а кошкина гадость изо рта исчезла с первым глотком. Отхлебнув еще, я начал вспоминать, что было.

Вот я превращаю всю воду в кузнечной крепости в вискарь, коньяк и горнбрадский самогон, а в это время гномы загоняют людей и караван на территорию и закрывают ворота. Затем гномы вывозят несколько телег с готовыми закусками и вешают несколько туш над спешно разведенными кострами на вертелы. Начинается пьянка, причем бухло разливают сразу в пивные кружки, чтоб не мелочиться. Потом танцы и пляски, переходящие в пьяный стриптиз. Шииран возглавила это мероприятие по праву победительницы предыдущего состязания. Победила магичка из каравана. Вполне, надо признать, заслуженно. И двигалась вполне профессионально, и выглядела на восемь из десяти. На мужской стрип я не ходил, там вроде гномихи тоже победителем какого-то караванщика выбрали.

Так, что потом? Потом, вроде, караванщики решили выяснить, в честь чего сабантуй и пришлось всем рассказывать историю похода на дракона. Само собой, приукрасив и выставив ящера злобным и сильным противником, которого я чудом завалил после трехчасовой битвы. Потом… Потом Гномы решили поставить мне памятник и водрузили по центру своей площади какой-то каменный обелиск, наспех выдолбленный прямо из ближайшей горной стены, отчего статуя скорее напоминала корявый длинный хуй. Я сказал, что у меня хуй гораздо красивше и с помощью творящей ульты придал ей вид нормального человеского хуя трехметрового роста. Потом немного подумал и, набрав кучу камней в основание статуи, придал им вид сидящего себя в кресле в натуральный рост так, чтоб этот хуй торчал из моих штанов. После чего начался конкурс героических баек и сбор различных местных новостей и сплетен.

Потом… Потом магичка устроила иллюзионное шоу с фейерверками, как сумела. Напоминало это обычный домашний новогодний салют из пары римских свечек самого дешевого пошива, и я забацал салют, как на день города в Москве, повергнув местное население в полную нирвану.

А дальше уже все помнилось отрывками. Караванщики вспомнили, что пришли продать провизию и закупиться оружием и разными железяками типа гвоздей и доспехов. Гномы вспомнили, что они кузнецы и торгаши и че то там наторговали. Дальше купцы решили отправиться домой, ибо граф приказал им привезти товар до утра, чтоб рейд-войско выдвинулось на поиски дракона. Я решил поехать с ними, а гномы не хотели отпускать виновника торжества и в итоге караван превратился в масштабное гарнабальное шествие, в полном составе всей кузнечной крепости. По пути гномы продолжали бухать, петь, плясать и громко материться, от чего местное зверье разбежалось и попряталось по норам, даже те, кто в принципе в норах не жил. Периодически кто-то отрубался и их укладывали на телеги, приводили в чувства на ходу зельями и заклинаниями и вводили обратно в строй бухотряда. В какой то момент я вырубился. И видимо весь отряд тоже, судя по окружающей картине.

Тут и там валялись пьяные тела гномов и гномих в обнимку и порознь, вперемешку с телами караванщиков. Все были в разной степени одето-раздеты. На многих были яркие одежды, какие-то перья и блестящие чешуйчатые шкуры ярких расцветок в качестве набедренных повязок у некоторых. Ши и Леха валялись на телеге рядом со мной. Слава богу, в своих доспехах.

В этот момент от войска отделился всадник со штандартом с зеленым знаменем в руках и направился в нашу сторону. Остановившись в нескольких метрах от нашей кучи-малы, всадник осторожно выкрикнул: