Засланец Божий

«И жизнь нас, бывало, на камни кидала;
И смерть нас, порою, в ночи стерегла…
Но утро в права свои снова вступало –
Развеяв покров и исчадия зла!
Любовь – в лоскуты – разрывала сердца нам,
И ненависть жгла наши души – в угли!
Мы были глухи к наказаньям и карам
И против течений мы плавать могли!»

А вот последний куплет прям особо приковал мое бухое сознание к себе, ибо…

«И если ты, ночью, не можешь уснуть;
И Ветром свободы полна твоя грудь, –
Ты выйди из дома, в ночи растворясь, –
Не зная, но чувствуя, и не боясь!
Ты вновь Молодых повстречаешь богов
И в Братство их светлое снова вольешься
И утром ты будешь к сраженью готов,
К тому, что обычно здесь «жизнью» зовется!»

И плеер заткнулся. Не переключился на следующий трек, как положено, а просто отключил воспроизведение.

– Что-то ты, сука, больно самостоятельный стал. – тихонько проворчал я и пошел одеваться.

Одевшись и захватив на всякий случай рюкзак, я поправил снаряжение и произнес сам себе:

– Выйди из дома, значит? Молодых богов повстречаешь? Ну, посмотрим, что там за местные младшие.

И, настроив берсу на тысячу очков в каждый параметр, врубил ее и, разбежавшись, выпрыгнул с балкона, перелетая дворцовую стену. Кажись, немного переборщил с ускорением, потому что пролетел половину площади и чуть не рухнул на каменных русалок. Недолетев до них каких то полметра, я плюхнулся прямо в воду. Ну, как плюхнулся? Вы ж наверное помните, что когда под берсой падаешь, то это настолько медленное планирование, что успеваешь сочинить поэму и исполнить ее самому себе. И чем больше очков вкачано, тем медленнее падаешь. Поэтому, зависнув в воздухе на высоте нескольких метров над фонтаном, я отрубил берсу и включил ее в последний миг падения, когда до земли было около метра. Так что, зависнув плашмя невысоко над водой, я в воздухе развернулся и аккуратно, чтоб не ничего не разломать, встал ногами на дно каменной чаши и отключил способность. Вода резкой волной разлетелась от моих ног, выплескиваясь наружу, а по спине шибанул рюкзак, набитый разным хламом уже чуть ли не под завязки. Не, когда-нибудь я научусь заранее думать, а уже потом – делать. Но это все потом. Я вылез из фонтана и оглядел пустынную площадь и перевел взгляд на храм. Из узких высоких окон храма лилось мягкое свечение, как от слабого огня. Переведя взгляд обратно на фонтан, я просто плюхнулся на зад от неожиданности. На краю каменной чаши сидел странный чувак с длинными белыми волосами до пояса, в небесного цвета штанах, сапогах и кафтане и в плаще цвета грозовой тучи. Мне даже показалось, что там мелькают разряды. Или не показалось?

– Так вот ты какой, убийца драконов. – с усмешкой сказал незнакомец. – Ну здравствуй. Я Аппатак, глава местных богов, именуемых младшими.

С этими словами он протянул мне руку помогая подняться.

– Денис. Ерпарх хренова Мардукора. – представился я в ответ.

– Я знаю. – кивнул Аппатак. – Ветер доносит многое.

И в ответ на мой недоуменный взгляд незнакомец растаял в воздухе. Нет, не стал невидимым. Его тело стало подобно туману и развеялось налетевшим порывом ветра.

И пока я крутил по сторонам головой в поисках собеседника, воздух передо мной так же сгустился и собравшаяся туманная дымка вновь уплотнилась и превратилась в Аппатака.

– Я бог воздуха и покровитель небес. Моя сила – обращаться в воздух и, будучи стихией, повелевать ею. Когда я развоплощен – я всюду и слышу все, что слышит воздух. – пояснил глава местной божественной шайки.

– Эммм… Круто. Наверное. – ответил я. – А я тогда, пожалуй, бог алкашей и распиздяев.

В ответ на это воздушник рассмеялся. Отхохотавшись, он спросил:

– Так ты, я так понимаю, хочешь занять место Вакха, пока он мертв? – с улыбкой произнес Аппатак.

– А че бы нет? – пожал я плечами. – Я так понял, что этими душами брезгуют другие боги, чтоб типа самим такими не стать. А я уже такой. Что может случиться?

– Да что ты с ним распинаешься? – Раздался из темноты раздраженный шипящий голос.

Тьма вокруг самым натуральным образом колыхнулась и сложилась в человеческую фигуру. Очередной незнакомец был закутан в черных балахон с низким капюшоном, скрывая лицо в тени, и лишь желтые зловещие глаза светились из этой темноты. Нижние края плаща расплывались черным туманом, да и весь силуэт незнакомца словно растворялся и пытался затеряться в окружающей темноте.