Засланцы

Но ему всё было нипочём, вскоре он поправился и вышел из больницы. Врач сказал: «Всё заживает, как на собаке».

Шли годы. Я совсем забыл о Мухине. Я печатался в «Литературной газете» и выступал со сборной «Клуба 12 стульев» в юмористических вечерах. Комната «Клуба 12 стульев» была для нас, юмористов, вторым домом. Каждый день мы там собирались. Там сидели сотрудники «Клуба», консультанты, авторы, карикатуристы. Карикатурист, выдумщик Бахчанян, острил непрерывно. Все соревновались в остроумии.

Бывали мэтры: Горин, Арканов. Играли в скрэббл.

Иногда редакторы вслух зачитывали вновь принесённые рассказы. Тут же обсуждали, печатать или не печатать.

Печататься там хотели в семидесятые все. От дворников до академиков.

И вот однажды выхожу из «Литературки». Перед выходом был маленький дворик, в котором, собственно, ставили все свои машины. Шофёрам «Литературки» это не нравилось. И в один прекрасный день выходим мы из здания, а у наших машин, у всех, проколоты шины. Особенно возмущался Аркадий Ваксберг, обозреватель «Литературки», модный журналист. Писал огромные очерки. Был в то время очень известным публицистом.

Мы вместе с ним зашли в шоферскую комнату.

– Как же так? – восклицал Ваксберг. – Мы же все работаем в нашей газете! Мне казалось, мы – одна семья.

По угрюмым лицам водителей было видно, что им такой «родственник» не по душе. Плевать они хотели на то, что Ваксберг – любимец читающей публики. Им наши машины мешали – вот и всё объяснение.

С трудом накачав продырявленные шины, мы с Ваксбергом доехали до шиномонтажа в Марьиной Роще. Там нам починили камеры, и тут оказалось, что у Ваксберга нет денег. Он взял у меня взаймы пять рублей. И больше никогда их не отдавал. Не раз встречал я его в «Литературке», мы с ним здоровались. По его глазам я видел, что он отлично помнит о долге, но что-то мешало ему отдать эти деньги. И я даже догадываюсь что. А я никогда ему об этих пяти рублях не напоминал.

Я не случайно рассказываю вам, дорогой читатель, о Ваксберге.

Дело в том, что именно он однажды напечатал в «Литературной газете» очерк на целую полосу под названием «Завтрак на траве». В нём Ваксберг рассказывал о том, как компания молодых людей отдыхала на природе. Мимо проходила какая-то другая компания. Они между собой поругались, и один парень из первой компании доской убил одного из напавших. Убийцу судили. Посадили. Ваксберг этого парня защищал. Дескать, человек отстаивал свою честь. На него напали, и он дал отпор. Парень, которого посадили, работал в таксомоторном парке. И парк почему-то не дал ходатайства за своего шофёра в суд.

Я ещё подумал: «Ничего себе». Обычно таксомоторные парки всегда встают на защиту своих работников – непростых ребят шофёров. Работа у них сложная, опасная. Слабые там вообще работать не могут. И таксисты обычно стоят друг за друга горой.

Да, ещё одна деталь. «Героя» или скорее антигероя этого очерка Ваксберг называл В. Мухин. Нашего, леоновского Мухина звали Слава. То есть Вячеслав. Но мало ли может быть Мухиных. Встретив Ваксберга, я спросил его, как выглядит этот Мухин и как его зовут. Звали его Вячеслав, и был он с круглым курносым лицом, веснушчатый. То есть всё абсолютно сходилось.

Ещё я спросил Ваксберга:

– Почему парк не заступился за своего работника?

– Сам не пойму, – ответил Ваксберг. – Мне показалось, что он отстаивал своё достоинство. Его оскорбили при жене. Он защищался.

Надо сказать, что после очерка Ваксберга дело пересмотрели и Мухина оправдали.

Через год примерно мы с женой и приятелем гуляли на ВДНХ. И вдруг я увидел Мухина. Он шёл с женой и ещё одной парой.

Я его остановил. Он меня узнал. И я его не мог не узнать. Такое же круглое, курносое лицо в побледневших конопушках. Только волосы не рыжие, а седые.

Я его спросил:

– Так это про тебя в газете писали?

– Ну да, – сказал он.

– Так всё и было?

– Почти.

А вскоре вышел фильм с тем же названием, где Мухина играл Валерий Золотухин. Фильм не очень-то выдающийся, а история интересная. Мне она особенно интересна. Зная Мухина с детства, могу себе представить, как разворачивались события на лесной опушке.

И ещё могу себе представить, как «любили» Мухина в парке, если даже в суд не отправили ни общественного защитника, ни даже хорошей характеристики.

А впрочем, может, всё так и было, как написано у Ваксберга.

Чего в жизни не бывает.

Вячеслав Хоречко

Слава Хоречко был капитаном команды КВН Института нефти и газа ещё в шестидесятых годах.

Высокий, обаятельный, остроумный. Всегда выигрывал конкурсы капитанов. Меня с ним познакомил мой соавтор, Юра Волович.

Они с Воловичем писали. Иногда писали. Потому что Хоречко мог ни с того ни с сего бросить писанину и уехать к какой-нибудь женщине. Жуткий был гулёна.