Заслони меня собой

Надеюсь, меня не уволят. Не помню, чтобы что-то натворила.

В дорого обставленном просторном кабинете не было окон — верхний свет дневных ламп шпарил вовсю. Вместо Федора за рабочим столом сидел незнакомый мужчина, крупный, с большой лобастой головой.

На вид не стар, но щетина словно в мыльной пене от седины. Она же пробилась в темных волосах серебряными нитями. Крупный нос, крупные губы… Рука на столе выглядела лопатообразной. Здоровенный. Рядом с расслабленными пальцами стоял нетронутый бокал «Манхеттена». Чуть-чуть виски, лёд, вишневый сок… Ладно, неважно.

Федор мялся рядом, словно наказанный школьник.

Мне это сразу не понравилось.

Когда я вошла, оказалось, по обе стороны от двери прячутся еще двое мужчин. Помоложе, каких-то блеклых и одинаковых, словно они менеджеры из одного отдела. Не помню, чтобы кого-то из них обслуживала.

— Вызывали? — настороженно спросила я, вытирая ладони об передник.

Может, обокрали кого-то? Точно, здоровяк за столом — потерпевший, а парни на дверях из полиции. Придумав версию, я успокоилась.

— Входите, Рита, — забормотал Федор. — К вам дело.

В центре кабинета прямо на ковре стояло черное пластиковое ведро, полное воды. Наверное, уборщица забыла.

— Убрать, да? — я расслабилась и схватилась за ручку, намереваясь вытащить ведро в коридор.

— Оставьте! — разозлился Федор.

Здоровяк сделал молчаливый знак рукой — махнул пальцем в сторону двери, и молодой директор заткнулся, а затем безропотно вышел.

Мне стало не по себе. В кабинете повисла тяжелая пауза.

Мужчина смотрел вниз, рассматривая столешницу, словно я не заслужила внимания. Палец задумчиво касался ножки бокала.

— Что заказали за седьмым столиком? — низким грудным голосом спросил он.

— Как всегда, — пробормотала я. — Сом в сухарях, соте, стакан минералки. Водку.

Я автоматически взглянула на коктейль. В ярком свете казалось, что вишневый сок светится. Если у Ярцева удачный день, он брал «Манхеттен». Словно вторя мыслям, мужик пододвинул бокал ко мне.

— Отнесите напиток господину Ярцеву. За счет заведения.

Каждое движение было плавным, словно пропитанное вековым спокойствием — мужчина напоминал скалу. И внешне, и внутренне. Наконец он поднял глаза и взглянул на меня впервые за весь разговор.

И эти глаза сказали всё: мертвые и безразличные. Глаза социопата.

— Несите, Рита. Не заставляйте гостя ждать.

Глава 2

Я обернулась на двоицу за спиной, комкая край передника.

Что в бокале, интересно? Снова взглянула на рубиновый напиток, и воображение подсунуло картинку: в бокал вливают яд, а затем убивают Ярцева моими руками.

В зале у нас камеры, а во внутренней части кафе — нет. Если будут восстанавливать мой путь, следователь увидит, как я принимаю заказ, ухожу, а затем возвращаюсь с «Манхеттеном» и предлагаю его Ярцеву.

— Он коктейль не заказывал, — тщательно всё взвесив, возразила я.

— Разве вас это касается? — здоровяк нахмурился, впервые выдав человеческую эмоцию. — Я сказал, отнесите.

Неожиданно я разозлилась. Не надо вмешивать меня в чужие дела! Меня дома муж на диване ждет. И что они сделают в людном кафе, где масса посетителей, персонала и Татьяна Алексеевна?

— Простите, нет, — уверенно сказала я. — Я вас не знаю, и просьбы друзей Федора выполнять не буду. Здесь его отец настоящий хозяин, вот если он скажет…

— Лицо не испорти, — перебил мужчина.

Я ощутила движение сзади, но не успела обернуться. Меня схватили за шею, заломили руки и силой поставили на колени. Туго завязанный длинный фартук совсем сковал движения.

Все произошло так быстро, что я растерялась. Это о моем лице шла речь?

— Что вы себе… — начала я и меня с головой окунули в ведро.

Ледяная вода обожгла кожу, я распахнула глаза, но вокруг была чернота. В панике дернула плечами, пытаясь освободить руки, беззвучно закричала, но только бестолково растратила воздух.

Через секунду меня вытащили. После ледяной воды воздух казался бархатным и горячим. Я испуганно вдохнула и закашлялась. Мокрые волосы облепили щеки, за воротник текло. Шею жгло от боли — за нее меня держали, не давая встать.

— Что вы делаете? — голос стал хриплым. — Отпустите меня!

Мужик за столом безразлично играл с ножкой бокала.

— Госпожа Охмелюк, вы неверно поняли ситуацию, — сказал он. — Сейчас вы вытретесь, возьмете бокал и отнесете, — он снова взглянул мне в глаза, — за седьмой стол.

Я набрала воздуха, намереваясь заорать в голос, но меня снова сунули в ведро, надавив на плечи. Я дернулась, извиваясь, как червяк, попыталась задом-наперед отползти от ведра, но вырваться не сумела.

— Просто отнесите, — закончил он, когда меня отпустили. — Это все, что требуется. Тогда вернетесь к своему дражайшему мужу, любимому брату, насколько я знаю, ваша бабушка недавно скончалась, соболезную. Будет печально, если та же участь постигнет остальную семью.

Какое-то время я просто дышала, пытаясь прийти в себя после ледяного душа.

Никакой он не психотерапевт и не адвокат. Бандит или бизнесмен — обычно с ними пытаются расправиться, но почему моими руками?

— Хотите в живот? От одного удара разрыв селезенки.