Заснеженный рояль

— Нет, я не об этом, — махнула рукой Лали Иллальевна и обратилась теперь уже персонально к Гайе, видимо, уверенная, что она-то, уж точно, поймет и разделит ее радость. — Бурдаланы пришли в цирк! Гайя, это что-то неслыханное!

— Мы долго к этому шли, — с мягкой улыбкой ответила Гайя.

— И это не фантастика! Это реальность! — ликовала администратор. — Они заняли все задние ряды! Я знала, я всегда знала, что доживу до этого великого дня! Красавицы мои, — обратилась ко всем сразу, кроме Александр. — На арене сегодня вы были подобны эйо! Искусство цирка творит чудеса!

— Конечно, они не доросли еще до того, чтобы посещать концерты классической музыки, но бурдаланы стали ходить в цирк, и это уже большое достижение, — согласилась Гайя.

— Гайя, — весело вздохнула Лали Илларионовна. — Будем все-таки реалистами. Вряд ли бурдаланы станут когда-нибудь такими же, как мы с вами.

— Но известно достаточно случаев, когда бурдаланы становятся горожанами, — растерялась Гайя.

— Не будем лукавить, дорогая, — вздохнула Лали Илларионовна. — Допустим, они становятся не горожанами, а… похожими на горожан, и все же их бурдаланья сущность видна, как красная заплата на белоснежном платье, сколько бы они не тешили себя, что она совсем не заметна. Я так, например, легко определю в толпе бывшего бурдалана.

— Но… эйо Амброзий! Бурдалан может стать даже эйо, и это не первый случай! — козырнула Гайя.

— Вы имеете в виду полумифического Гифа? — закатила глаза Лали Илларионовна.

— Почему полумифического? — возразила Гайя. — Есть факты, подтверждающие, что…

— Ну кто, кто, скажите, подтверждает эти факты? Виола Рерайт, которая, как мы все прекрасно знаем, подтверждает только то, что ей выгодно подтверждать, чтобы «Газету» не перестали читать. Хоть я сама и не читала эту ее бездоказательную статью, но… Ладно, не будем спорить, пусть спорят историки. Но, хорошо, пусть даже два бурдалана за всю историю цивилизации стали эйо — что это как не исключения, подтверждающие незыблемое правило?

— Кстати, — снова вставил как бы невзначай свое «кстати» Александр, незаметно тем самым занимая сторону Гайи. — Бурдаланы стали не только ходить в цирк, но и писать письма. Удивительный прогресс, если вспомнить, какими они были…

— Это вам Виола сказала? Не стоит стопроцентно доверять столь достоверной информации. Журналисты врут как бурдаланы и вечно все преувеличивают. Бурдаланы пишут письма в газету… — покачала головой администратор. — Не смешите меня. Он пристают с этой просьбой к прохожим, что лучше, конечно, чем отбирать у горожан еду и одежду. Хотя… не исключено, конечно, что нашлось несколько бурдаланов, которые, действительно, пожелали освоить грамоту и учатся писать потихоньку. Но, вы же сами прекрасно понимаете, невозможно за день научиться писать, причем так, чтобы писать письма.

— Вот! Прочтите одно из них наугад, — Александр перетасовал письма так же, как это делала Виола, и предложил администраторше самой вытянуть любое из них.

Она с благосклонной улыбкой приняла эту игру.

— Можно прочесть? — забрались тонкие пальцы с нежно-розовым маникюром в конверт и замерли на полпути.

— Конечно, — кивнул Александр.

— Дорогой Александр! — начала с насмешливо-торжественной интонацией читать Лали Илларионовна. — Я восхищаюсь вами с тех самых пор, как узнала о вашем существовании, и мне совершенно безразлично, кто вы — бурдалан, горожанин, эйо или пришелец, как пишут в газетах. В любом случае вы для меня герой.

Ваш поступок, когда вы приютили найденную в лесу собаку, вдохновляет. И, возможно, я тоже однажды заведу себе псину, хотя они и воняют ужасно до тех пор, пока не становятся шубами.

Я уже перестала носить псиные шубы, даже перекашенные в леопардов. Ведь это глупо перекрашивать псов в леопардов. Я поняла это так вдруг, как будто меня ударила молния, когда увидела ваше фото в «Газете».

Я даже учусь читать понемногу. У нас есть одна жительница Низины — мы совем ее безумная Марта.

Она умеет читать и писать, и теперь она не кажется уже такой сумасшедшей.

Именно от нее я узнаю теперь, что буквы складываются в слоги, а слоги в слова.

И сейчас, когда я пишу это письмо при свечах, я думаю о том, что мне не с кем поделиться своими мыслями, кроме как с Вами.

А Вы, я знаю, поймете и не осудите меня. Надеюсь, однажды Вы приедете к нам в Низину с концертом. Я никогда не слышала рояль, все вокруг всегда говорили мне, что звучит он ужасно — настоящая какофония — не то, что консервная банка, но почему-то я уверена, что это не так.

Ваша преданная фанатка,

Мия».