Я заметно нервничаю, потому как сомневаюсь, смогу ли натянуть на себя платье, которое уже ожидает своего важного часа. Мой живот растет не по дням, а по часам, и купленное несколько недель назад платье кажется слишком узким.
— Мама, я так волнуюсь, — говорю я, когда мама входит в комнату. — Я боюсь, что не влезу в него. Надо было брать то, другое.
— Ты в этом великолепна, дочка, — мама снимает с вешалки свадебное платье и помогает мне надеть его. — Вот и все. Гляди, какая ты красивая!
Я медленно поворачиваюсь к зеркалу. Мне нравится. В отражении я вижу абсолютно счастливую девушку, глаза которой сияют радостью. Легкий макияж с акцентом на глаза кажется ослепительным в сочетании с тем, что на мне надето. Мои губы невольно расплываются в улыбке, а на глазах выступают слезы. Именно от этом я мечтала, когда впервые поняла, что люблю Владислава Беркутова. Только он заставляет мое сердце замирать, а после биться с такой силой, что, кажется, будто оно вот-вот выпрыгнет из груди.
— Готова? — спрашивает мама.
— Да, — киваю головой. — Спасибо, мамочка. Ты иди, я сейчас спущусь.
— Не заставляй жениха ждать, он итак уже с ума сходит, — усмехается женщина, после чего выходит из комнаты.
Свадьбу мы играем в доме Беркутовых. Было бы довольно странно, если бы мы выбрали другое место для проведения церемонии. В этот день собираются только самые близкие нам люди, и это как раз то, о чем я всегда мечтала.
Я, наконец, выхожу из комнаты и спускаюсь по лестнице вниз. Все собравшиеся обращают взгляды в мою сторону, и в каждом из них я замечаю восхищение и радость.
Губы Влада расплываются в улыбке. Мужчина подает мне руку и осторожно целует в губы.
— Ты потрясающе выглядишь. Кажется, я снова влюбляюсь в тебя, Мышонок, — шепчет на ухо Беркут.
— Спасибо, я тоже не могу оторваться от тебя, — смущенно произношу я. — Влад, а ведь именно здесь начались мы. В этом доме, ты помнишь?
— Здесь все и продолжится, — мужчина прижимает меня к себе, целуя в макушку. — Ты готова ответить «да», госпожа Беркутова?
— Готова. И уже давно, — весело ухмыляюсь я.
— Тогда идем. Мне не терпится назвать тебя своей женой.