Заставь меня (ЛП)

— Да. Здесь никого нет. Потому что, если кто-то попытается подглядывать, я перережу ему горло, а потом трахну тебя в луже крови, — она задыхается, но не отстраняется. Лишь сильнее вжимается в меня. — Твое удовольствие принадлежит мне и только. Так отдайся мне, куишле. Оседлай мою ногу и позволь держать тебя, пока ты развалишься на части.

Поддавшись искушению, она кругами двигает бедрами вверх и вниз по моему бедру. Зарывается лицом в мою шею, и трется клитором, делая резкие, маленькие вздохи, за которыми следует глубокий выдох.

Мои руки скользят по ее мягкому телу, запоминая каждый изгиб. Шелковистый материал ее платья покрыт легким блеском пота, а когда я целую ее висок, появляется солоноватый привкус, отчего я отчаянно желаю попробовать ее всю на вкус.

Провожу по задней поверхности ее бедра и под изгибом попки, чтобы погладить тонкий кружевной материал ее стрингов между ее ягодиц.

— Трусики уже промокли, грязная девчонка? — я решительно провожу пальцами вверх и вниз по ее промежности, надавливая сильнее у задницы, скользя до киски, но так и не задеваю то самое чувствительное местечко. Она сжимает ягодицы от этого вторжения, но восхитительные стоны выдают ее истинные чувства.

— Тебя трогали здесь раньше? — спрашиваю я, потирая кругами стринги, прикрывающие ее тугое колечко. Она качает головой. — Хорошо, мне нравится знать, что я буду единственным мужчиной, который возьмет тебя сзади, — у меня грудь урчит от первобытной потребности пометить все части ее тела как свои.

Я просовываю два пальца спереди и чувствую, что она правда намочила кружевное белье. Ткань горячая и влажная, и я чувствую, как набухшие губы ее киски просят большего. Если она хочет большего, я с радостью дам ей это.

Веду ее назад, пока она не упирается в стол. Затем дергаю скатерть, пока все тарелки и бокалы не разбиваются об пол. С этим мы разберемся позже, но сейчас мне нужен чистый алтарь для поклонения своей даме. Я поднимаю ее на край стола, и она, не дожидаясь, притягивает меня к себе.

Ее поцелуй грубый и торопливый, как будто она ждала всю ночь, чтобы поцеловать меня, и теперь не может насытиться. Я позволяю ей овладеть моим ртом, пока поднимаю платье и стягиваю трусики. Раздвигаю ее бедра и стону при виде блестящей киски. Мои пальцы впиваются в податливую плоть ее ног, но мне так хочется впиться в них зубами.

Она кажется настолько потерянной в нашем поцелуе, что я шлепаю ее по внутренней стороне бедра, дабы привлечь внимание. Она вскрикивает, но затем смотрит на меня с огнем в глазах, давая понять, насколько ей понравился резкий всплеск боли.

— Ты так сладко кончила для меня раньше, обливая мои пальцы, пока я трахал эту красивую киску. Хочешь снова? Скажи мне, что ты хочешь этого, куишле.

— Да. Боже, да, — я приближаю руку к ее центру, но останавливаюсь, поднимая на нее брови. — Пожалуйста, Кэш, позволь мне кончить. Я буду хорошей. Пожалуйста.

Я трогаю ее лицо одной рукой, а пальцы другой смачиваю, скользя ими вверх и вниз по ее складочкам.

— Ты такая красивая, когда умоляешь. Хочешь этого? — я прижимаю пальцы к ее входу. Она охотно кивает, глаза большие и круглые, она смотрит на меня сверху, кусая губы. Боже, она чертовски великолепна в таком виде.

— Тогда открой рот, — я беру ее за подбородок, но мне не нужно прилагать никаких усилий, так как она сама раздвигает для меня свои сладкие губы. — Хорошая девочка.

Когда она смотрит на меня вот так — рот открыт, дыхание сбивается, а глаза такие чертовски отчаянные — я хочу толкнуть ее на колени и снова засунуть свой член в ее глотку. Вместо этого сплевываю в ее открытый рот, у меня член сочится, когда ее глаза расширяются от шока.

— Глотай, — я едва узнаю свой собственный голос. Он глубокий, хриплый и такой чертовски злобный от похоти, звучит как голос демона.

Она глотает, и я глажу ее шею, пока двигается горло.

— Такая послушная маленькая шлюшка.

Она сделала, как я приказал, и теперь пришло время для награды. Ввожу пальцы у входа в ее мокрую киску. Она сжимается вокруг и мычит, когда я ввожу и вытаскиваю пальцы.

— Бля-я-ять, Кэш.

От этого стона я почти взрываюсь. Каждая клеточка моего тела вибрирует от потребности погрузить член глубоко внутрь нее, услышать, как она стонет мое имя, пока я вбиваюсь в нее, получая удовольствие. Дико и жестоко. Но я не верю, что не причиню ей боль, если поддамся этому желанию. Потому что как только я окажусь внутри нее, я знаю, что не будет иметь значения, стонет ли она мое имя от удовольствия или от боли. Я, блять, не остановлюсь.

Вместо этого я трахаю ее пальцами, двигая бедрами, как будто рука — это мой член. Я сказал, что вылижу ее, но не могу оторвать взгляд от ее лица. Мне нравится наблюдать за каждой вспышкой удовольствия.

Ее руки летят к моим бедрам, она откидывает голову назад, ее шея вытянута и прекрасна в мягком сиянии огней. Скрежещу зубами, обхватываю рукой ее горло и наслаждаюсь скоростью ее пульса.

Крепко сжимаю ее, и она встречается со мной взглядом.