Заставь меня остаться

Покачала головой. Неисправим. Не такого я ожидала. Кофе у меня остался только растворимый, арабику же я отдала Кристине. Саму меня от этого напитка сейчас тошнит. Выживаю на какао, и фиг знает, какао — это он, оно, или вообще небинарная личность.

Бесит! Разбить бы чашку, и заорать дурниной. Может, хоть так эта ситуация мне перестанет казаться сюром?

— Я рад ребенку, — глухим голосом произнес Марат позади меня. — Прости, что сразу не обрадовался. Я… Алика, я просто психанул из-за обмана, и только. Успокоился, в голове всё разложил, и понял тебя. Я рад. Я охереть как счастлив, что именно ты станешь матерью моего сына или дочери.

Обернулась к нему. Сейчас я — воплощение горя. Его квинтэссенция. Чувствую горе в душе, в сердце, на кончиках пальцев.

Если бы Марат сказал мне эти слова в тот самый день, то всё было бы по-другому. Это ужасно, но я не поехала бы прощаться с папой, я бы снова выбрала Марата. Его объятия. И папа бы не попался.

— Надо же, — пожала плечами.

— Ты должна была это знать. Алика, ты точно не собиралась сбегать от меня?

— Нет! Не собиралась я! Я же объясняла тебе. Просто попрощаться с папой поехала. Помнишь, я ездила с Русланом по магазинам? Так вот, в магазине меня папа и нашел. Дал сим-карту, и сказал что свяжется со мной. Я ждала. Связался. Предложил уехать с ним, а я… я тебя выбрала тогда. Нас.

Не знаю, зачем я оправдываюсь. Надежда есть, но она слабая. Иллюзорная даже, и я прекрасно это понимаю, но не могу не надеяться.

Да и не хочу я, чтобы между нами недомолвки остались.

— Что с моим отцом? — спросила спокойно, и вдруг метнулась к Марату. За руку его схватила. — Скажи, я же ошиблась, да? Он живой. Живой? Марат, я всё пойму, клянусь — то, что удерживали его, пытали, избивали. Что угодно! Просто скажи, что он жив!

— Ты в курсе, что твой отец торговал оружием?

— Мне плевать! Я другое спросила у тебя!

— И наркотиками, Алика, — Марат смотрит на меня внимательно, говоря всё это. — Когда происходило изъятие наркотиков, не все они попадали в вещдоки. Твой отец сдавал наркоту шпане, покрывал их, и имел с этого отличные деньги. У твоей мамы была лошадь, дорогой скакун. Она увлекалась, ведь так? Откуда деньги на такое удовольствие, угадай?

— Марат…

— На нем много грехов, — отрезал Марат.

— Папа, всё же, мертв?

— Да. Я не планировал, — добавил он, нахмурившись. — Не планировал убирать его сразу. Так… вышло. Один из моих людей поторопился. Мне жаль, что ты прошла через подобное. Я вообще не думал, что ты узнаешь о моих планах. Мне жаль, да. Но мне не жаль, что Владимира Веснина больше нет. За это извиняться я не стану.

Отшатнулась от него в ужасе. Думала, свыклась с мыслью, что папы нет, но нет. Больно до сих пор. И от того, что от семьи остались только я, и малыш под моим сердцем. И от того, что именно Марат лишил меня отца.

И от того, что он говорит.

— Грехов на нем много, да? А на тебе, безгрешный мой? — прошептала помертвевшими губами. — Ты у нас святой, и тебя не за что убить? Может, мне киллера нанять? По твоей логике, я имею на это право. На месть. Так?

— Так.

— Закон джунглей, — скривилась. — Мне жаль Егора. Искренне. И папа виноват, пусть и не он пытал. Только бил. Хотя… избиение связанного заключенного — это и есть пытка, наверное. Мне, правда, жаль твоего брата, Марат. Но знаешь, это мой папа! Я бы любила его, будь он палачом, будь он чертовым маньяком. Я бы всё равно его любила! Ты даже шанса не дал ему. Егор жив, а мой папа…

— Егор жив только чудом. Алика, хватит об этом. Успокойся.

— Не успокаивай меня! — выкрикнула, разозлившись. — Хочешь, чтобы я перестала психовать? Хочешь хоть что-то хорошее для меня сделать?

— Я много хорошего для тебя сделал.

— Ты хорошо трахал меня, — припечатала. — Тут согласна. Что еще? На Мальдивы отвез? Ммм… прости, не припомню, что же ты такого хорошего для меня сделал. Просто всё перекрыл тот факт, что ТЫ МОЕГО ОТЦА УБИЛ!

— Мне жаль, что тебе плохо. Алика, я дам тебе время. Понимаю, что тяжело, но ты меня-то пойми! Просто поставь себя на мое место, — Марат поднялся со стула, так и не дождавшись кофе.

— Не трогай! — отступила на шаг. — Жаль тебе? Сомневаюсь! Ты просто монстр!

— Я тебя люблю.

— А я тебя ненавижу! — выплеснула я ему в лицо то, что чувствую. Сейчас очень ярко.

Надежды нет. Папы нет. Я есть. Но не понимаю, что делать.

А ведь кое-что я обязана сделать. Что-то очень важное.

— Аль…

— Верни мне его тело, — прохрипела, говорить больно после крика и подавленных слез. — Сделай хоть что-то. Я хочу проводить папу достойно. Или вы его в цемент закатали? — опалила его своей яростью.

Марат выдержал мой взгляд.

Он осунулся за эти дни. Выглядит даже хуже меня. Одним словом — дерьмово.

— Верну. Будут тебе похороны, — Марат устало потер лоб ладонью. — Садись, давай поговорим, обсудим, и…

— Уходи, — указала на дверь. — Уходи, иначе я закричу.

— Нам придется поговорить.

— Нам не о чем разговаривать.

— У нас будет ребенок. И до сих пор есть мы. Ты и я. Ты поймешь со временем.