Заставь меня полюбить тебя (ЛП)

– Это просто большие собаки, обитающие на вересковых пустошах. Я привз сюда

белую, потому что это питомец Брук, и мне нужно вернуть его ей.

Анна отступила назад, чтобы с надеждой взглянуть на него.

– Доминик, ты…

Он оборвал е, сказав резко:

– Извини, но нам с Гэйбом нужно выпить после сегодняшней длительной скачки.

Доминик завл Гэбриела в кабинет и закрыл дверь перед своей матерью. Он просто

ещ не был готов разговаривать с ней, и ещ ему нужно было выпить. Налив им по бокалу

виски, он поднял свой и произнс тост:

– За невезение, благодаря которому я был вынужден вступить в брак с сестрой своего

врага. За ещ большее невезение, благодаря которому я влюбился в не. И за самое худшее

Коллекции http://vk.com/johanna_lindsey_club

невезение, благодаря которому моя мать вмешалась, и Принц отменил сво решение, а я

потерял женщину, которую люблю.

Гэбриел отказался пить за это.

– Ты верншь е.

– Может быть теперь, когда на моей стороне есть Шторм. Но даже если я верну е, у

меня останется меньше года, что насладиться счастливой совместной жизнью с ней.

– Ты не веришь в это дурацкое старое проклятие, Дом!

– Не имел привычки верить. Но сейчас, из-за этой ужасной череды неудач, во главе

которых стоит смерть Эллы и преждевременный уход из жизни моего отца, я начинаю

задумываться…

– Так прекращай задумываться! Нет там никакого проклятия. Я это точно знаю,

потому что… потому, что я тот, кто должен убить тебя.

Доминик удивлнно вскинул брови.

– Убить меня? Ты что, пытаешься меня рассмешить? Думаю, ты победил, пытаясь

отвлечь меня от страданий, Гэйб. Очень тебе признателен.

– Я пытаюсь вс уладить, а не рассмешить тебя. Тебе стоит сесть.

– Тебе стоит поскорее объясниться.

– Вс дело в этом чртовом проклятии, – с отвращением сказал Гэбриел. – И оно даже

не тво. Единственное проклятие, которого тебе стоит опасаться – это моя семья. А началось

вс в тысяча пятисотых годах, когда моя прародительница Батильда Бискейн выкрикнула

свои ругательства. Именно она была любовницей первого виконта Ротдейла. Ещ один мой

родственник, который был местным священником в те времена, верил, что она является

ведьмой. Как иначе она смогла бы запрыгнуть в постель к дворянину, если не наложив на

него чары? Но священник не мог добраться до не, пока она находилась под защитой

господина. И вот однажды ночью она вся в слезах вернулась домой в деревню. Он

немедленно обвинил е в колдовстве и приговорил к сожжению. Но прежде чем е сожгли,

она сумела проклясть свою собственную семью. Она поклялась, что если отныне первенец

Бискейнов не убьт каждого первенца Вульфов до достижения тем двадцати пяти лет, то

умрт вместо него. А затем она у всех на глазах убила себя, выкрикивая эти слова, и

использовала свою собственную кровь, чтобы наложить это проклятие.

– И ты веришь в это?

– Верю, что вс именно так и произошло, да. Но некоторые мои родственники верили

в проклятие. Вскоре после этого зловещего представления Батильды многие Бискейны

уехали. Кто-то из-за того, что не хотел быть частью злобного заклятия, которое наложила

ведьма, а кто-то потому, что просто не верил в эту суеверную чушь. В следующем веке

проклятие стало секретом, который передавался каждому первенцу по мужской линии.

Только первенец может сделать это.

– И ты как раз первенец, – подытожил Доминик.

– Да. Арнольд не рассказывал мне этого до той ночи, когда ты получил записку о

болезни твоей матери. Арнольд знал, что я поеду за тобой в Лондон. Он хотел, чтобы я

совершил это, прежде чем ты женишься на леди Брук, чтобы твой род прервался, и мои

родственники прекратили совершать убийства.

– Арнольд сказал тебе вс это? Мой старший конюх хочет убить меня?

Гэбриел кивнул.

– Он ведь самый старший из Бискейнов, живущих в Ротдейле. Старший брат моей

матери. Он беспокоится, что Питер, Джени и я умрм, если ты не умршь до конца этого

Коллекции http://vk.com/johanna_lindsey_club

года. Он надеялся, что ты не прожившь достаточно долго, поэтому и ждал, прежде чем

сказать мне, что я должен буду прикончить тебя. Я пытался донести хоть каплю здравого

смысла до его рассудка, но он слишком мучился, увидев тебя живым, когда на прошлой

неделе мы вернулись в Ротдейл.

– Ты же знаешь, что мне сложно поверить во вс это. Ты уверен, что он тебя не

разыгрывал?

– Неужели ты думаешь, что он рассказал бы мне подобную историю перед моим

отъездом из Ротдейла, если бы не был серьзен?

– Полагаю, что нет, – Доминик подошл, чтобы наполнить свой бокал, но развернулся,

чтобы спросить. – А что насчт моего отца?

– Боже, нет! Вообще-то Арнольд заверил меня, что ни один ныне живущий Бискейн

никого не убивал. Хотя, это не означает, что они не были готовы. Но всем последующим